Серебро и свинец, иной вариант

Покуда трое чародеев в самых роскошных гильдейских кафтанах по очереди читали благодарственные молитвы Керуну, Лаймати и прочим диям, Линдан исподтишка оглядывал собравшихся. Он не ожидал, что церемония соберет так много народу. Прибыли не только соседские владетели, но и с полдюжины дальних соседей — один лишь Пардайг из Фориола воздержался, тая в сердце обиду. Линдан вздохнул про себя. Как ни пытался он избавить Дейга от дурного наследия прошлого, хватало лишь малого повода, чтобы старинная вражда разгорелась заново, а Пардайг не забыл причиненных его брату мнимых обид. Хотя ши и вернули раненого Брендайга родне, тот так и не оправился до конца от действия зелий, отнимающих дар, да и вырезанную почку уже не нарастишь заново. Восточные ши предлагали пересадить новую почку, но Брендайг отказался.

Но в толпе виднелись не только яркие кафтаны владетелей со свитой, не только начищенные кирасы и кольчуги дружинников. Едва ли не половина всех свободных чародеев огневой гильдии собралась на праздничном поле, пестря алыми, пурпурными, огнецветными, кровавыми и гранатовыми одеяниями. Хватало и других волшебников. Съехались и бродячие торговцы, и всякий свободный люд, и, конечно, жители окрестных деревень, которыми Линдан правил, как мог, уже полгода.

Императора на празднике представлял Ратвир ит-Лорис, оторвавшийся ради такого случая от дел государственных и сотрудничества с восточными ши. Старый рахваарракс за последние месяцы сдал настолько, что большая часть обязанностей его легла на плечи преемнику. Единственному из всех собравшихся, императорскому наследнику было дозволено носить белое, и он выделялся на фоне толпы, как лебедь в стае серых гусей. Показывая свое благоволение молодому чародею, Ратвир даже взял с собою наложницу, Тарию — впрочем, решил Линдан, замечая, какие ласковые взгляды бросают друг на друга двое стражей, дело тут не только в политических хитростях. Без сомнения, Ратвир уже давно сделал бы свою избранницу — происходившую из древней, но слабой ветви стражеского рода — не наложницей, а полноправной женой, если бы не был так строг древний закон. Только мать новых стражей может стать супругою рахваарракса, а Дар этот наследовался трудно и непредсказуемо. Нынешний император так и не смог передать свой Дар потомкам — рождались у него, как назло, одни дочери, да и те, кроме двух, анойя, отчего право Ратвира на трон даже не оспаривалось. И покуда Тария не разрешится от уже заметного бремени и трое чародеев не засвидетельствуют таящийся в пискливом комочке плоти Дар, избраннице наследника не стать его женой перед людьми и днями. Пропела труба.

— Испытание начинается! — зычно крикнул глашатай.

Над полем повисла тишина, такая звонкая, точно порывом утреннего ветерка всю пестроцветную толпу разом смело и до самого окоема не осталось близ замка ни души живой. Даже строители примолкли.

— Я, чародей гильдии провидцев Эстариол ит-Линна-ракс, клянусь, что ложь не осквернит уст и мыслей моих, покуда не закончится обряд, — прозвучало над полем.

— Я, чародей гильдии огневиков Брейлах ит-Брейлах, клянусь…

Линдан ощутил невольный прилив самодовольства — сам старшина гильдии прибыл в Дейга, чтобы провести обряд!

Третьим свидетелем оказался незнакомый Линдану колдун-морозник. Молодой чародей с гораздо большим удовольствием попросил бы об этой услуге кого-то из дружинных чародеев, да и на месте Эстариола предпочел бы видеть Виндерикса, но, по обычаю, местным волшебникам путь в свидетели был заказан — все же клялись они перед людьми, а не перед днями, и установители обряда справедливо опасались, что в ком-то из них верность владетелю превозможет верность слову.

— Линдан ит-Арендунн, сын Арендунна ит-Табариэ-на! — напевно возгласил провидец. — Признаешь ли ты се дитя плодом семени твоего, кровью от крови твоей?

Горло перехватило так, что молодой чародей едва смог выдавить предписанное обрядом «да». Он протянул руку — сильные сухие пальцы Брейлаха стиснули запястье, проколол кожу прокаленный ножичек. Ребенок заныл, когда капля отцовской крови упала ему на лобик.

— Испытаем, братие, кровь рода сего, силу семени его, — продолжил чародей.

Поднесли зажатую в клещах сухую ветку. Эстариол поднял младенца, обернув личиком в сторону цели. Распахнулись слеповатые голубые глазенки, наливаясь недетским вниманием. Линдан, конечно, не умел читать мыслей, но ему казалось, будто он ощущает телом каждое прикосновение Эстариоловой воли к рассудку новорожденного сынишки. Провидец искал следы Дара в не оформленном еще мозгу малыша, чтобы направить его… направить…

Ветка полыхнула жарким огнем, почти мгновенно осыпавшись в зеленую траву пеплом. Дружинник от неожиданности выронил клещи и заплясал, поплевывая на обожженные ладони. Толпа помедлила миг в недоумении — редко когда испытание давало столь явные результаты, разве что когда Дар бывал необыкновенно силен, — и возликовала, да так, что в далеком лесу птицы сорвались с ветвей и закружились шумной стаей в небе, добавляя веселья царящему над полем гаму!