Серебро и золото

– Меня зовут Елизавета Скулнскорх, – представилась Елизавета и приложилась к бутылке мозельского на три упоительно долгих глотка. – Я графиня и, один бог знает, кто еще… – продолжила она после паузы и передала вино Тильде. – Но главное, я жена Людвига, титул которого мы пока обсуждать не станем.

– Жена?! – поперхнулась вином Тильда.

– То есть, как…?! – вскинулся совершенно растерявшийся Томас.

– Нас обручили в раннем детстве, – ровным голосом объяснил Людо и, встав из кресла, пошел к кашляющей и перхающей Тильде. – Несколько позже над нами свершили таинство бракосочетания по Старому Праву и Неизменной Традиции. – Он взглянул на Тилли, как бы спрашивая, не нужна ли ей помощь, увидел, что не нужна, и забрал из ее рук бутылку. – По имперским законам, никогда, к слову, так и не отмененным, мы оба, я и Лиза, совершеннолетние супруги. Так что… – Людо пожал плечами и с улыбкой протянул бутылку совершенно обалдевшему, если судить по выражению его лица, Дамалю. – Так что мы.… Ну, это было в рамках приличий, я хочу сказать…

Похоже, он все-таки смутился, и это было просто замечательно. Елизавета любила его именно за то, что, будучи блистательно великолепным, он был трогательно не безупречен во всем, что касалось нее. Вот в чем дело.

– Виконт, – сказала она вслух, как бы подводя итог предыдущей теме. – По некоторым обстоятельствам, нам с Людо было удобнее взять одно из моих родовых имен и представиться братом и сестрой, тем более что официально – для публичных властей – мы так и так находимся на попечении моей тётушки Жозефины. А что не так с тобой?

– Я… – запнулся Томас. – Ну, я наследственный бургграф Хам и Зост…

– То есть, ты Ламарк? – повернулся к нему Людо, как раз, подкидывавший в камин дубовое полено. – Но тогда…

– Тогда я еще и граф фон дер Марк, – уныло согласился Томас. – Буду. Когда-нибудь. Если раньше король не решит, что я претендую на слишком большой кусок пирога…

– Наш король либерал, – не очень уверенно возразила Тильда.

– Это да, – кивнул Томас. – Он такой…

Что-то в голосе Дамаля подсказывало, что он знает, о чем говорит, и не горит желанием продолжать разговор "на эту тему".

– А к какому врачу мы должны тебя сводить? – спросила Елизавета, чтобы прервать неловкое молчание, вдруг повисшее между ними после последних слов Томаса.

– Меня?! – вздрогнул Том, словно бы вынырнув из пучины непростых мыслей. – К врачу? К какому врачу?

– Герцог сказал… – и тут Елизавета вспомнила, что, судя по всему, Дамаль был единственным, кто не "слышал" привидение. – Ведь ты не слышал его, ведь так?

– А вы все, стало быть, слышали… Немного обидно даже, – грустно усмехнулся Том, и Елизавета почувствовала, как напряглась, "потянувшись" к нему, Тильда. – Привидение в моем родовом замке… и, в конце концов, Тригерид был моим предком… Но нет, я его не слышал. Так что он сказал?

– Он пригласил нас завтра ночью, то есть в полночь, прийти в казематы под Красной башней, – объяснил Людо. – Обещает сделать нам подарок…

– Бойтесь данайцев, дары приносящих, – процитировала классику Елизавета.

– Дары мертвых редко утешают живых… – не осталась в долгу Тильда.

– Ну, я бы не стал спешить с выводами, – встал на защиту родственника Томас. – Он, разумеется, безумец и вредный старикашка, но, кажется, никому никогда не делал настоящих подлостей. Даже при жизни... Но вот Красная башня…

– А что с ней не так? – сразу же спросил Людо, находившийся в состоянии крайней задумчивости, во всяком случае, так Елизавета определяла это особого рода настроение, посещавшее иногда ее мужа.

– Подземелья Красной башни остались, как утверждает легенда, от монастыря, стоявшего на месте замка в девятом веке, – Томас сделал еще один глоток вина, и бутылка вновь пошла по кругу. – А монастырь… Существует темное предание, что последние язычники Альпийских долин построили этот монастырь, чтобы скрыться за его стенами от охотящихся на них христиан. И место, будто бы, выбрали не случайно, а с умыслом, скрыв внутри церковного здания древнее капище, разрушенное еще христианскими правителями Рима.

– Это легенда? – уточнила Елизавета.