Серебро ночи. Секундо. Книга 3

Он вздрогнул и проснулся. Поморгав, осознал, где он и расплылся в счастливой улыбке.

– Доброе утро, моя радость! Я тут сплю. Будить мне вас было жаль, а спать хотелось, день был бурным. Вот я тут и прикорнул.

Упоминание о бурном дне ввергло королеву в ярость.

– Да как вы смеете после такого приходить ко мне! – она вспомнила о своем достоинстве.

– После какого такого? – он не понял ее негодующего запала.

– Вы же были у своих старых знакомых! – выпалила она, повторяя глумливые интонации элдормена Стастиса.

– А, это только отговорки для моих филеров, – небрежно отмахнулся принц. – Уж очень они любят выслеживать, чем я занимаюсь, а потом сплетничать об этом на всех углах. Среди моей свиты нет ни одного, кому бы я мог доверять.

Илана поневоле заинтересовалась.

– А где же вы тогда были? – спросила уже обычным благожелательным тоном.

– Проверял подземные выходы из дворца. На всякий случай. Один из них опасен, ходить по нему нельзя, подпорки почти сгнили и вот-вот рухнут. Другой ведет слишком уж далеко, а вот третьим кто-то недавно пользовался, и даже оставил приоткрытым один из выходов. Догадываетесь, кто?

Королева неуверенно предположила:

– Неужели Амирель?

– Похоже, что она. Вот только не понимаю, кто мог ей о них рассказать. Это же тайна! – с досадой согласился с ее предположением Юрис.

– Она истинной королевской крови, может быть, ей доступно гораздо больше, нежели нам? – Илане отчаянно захотелось положить руку на грудь вытянувшего рядом с ней во весь рост мужчине, и ей пришлось закусить губу и напрячься, чтоб подавить столь неуместное желание.

– Уверен, она может лишь то, что могла королева Лусия. Вряд ли Амирель дано больше. Про то, что Лусия чувствовала тайники, никаких сведений нет, хотя жизнеописание у нее огромное. Я прочитал его от корки до корки.

– Во дворце был спрятан магический амулет королевы. Может быть, это он помогает Амирель? – предположила Илана.

– Похоже, что так, больше некому, – Юрис привстал на локте и лукаво улыбнулся девушке. – В первый раз лежу в постели с прелестнейшей женщиной и разговариваю с ней о ее, по сути, сопернице. Хотя мне хочется совсем другого. – И он ласково провел кончиком указательного пальца по ее брови. – Вы прекрасны, моя королева!

Илане в лицо кинулась вся кровь. Этот неприличный жест был настолько соблазнителен, что она совершенно растерялась. И от растерянности возмущенно заявила:

– Что вы себе позволяете! Я жена вашего брата!

– Да, это-то меня и бесит! – сумрачно признался он.

– Вы хотите меня соблазнить, чтоб отомстить ему? – спросила она упавшим голосом, припомнив предупреждения своей многоопытной фрейлины.

Юрис некрасиво выпучил глаза.

– Что за дурь? С чего вы это взяли? У меня с Торреном напряженные отношения, это так, но поступать подобным образом я бы никогда не стал. Соблазнять женщину, чтоб ему досадить? Да никогда! Я себя так низко не ценю! – и сказал уже так тихо, что она едва расслышала: – Это безрассудно, но я влюбился в чужую жену.

Илана не сразу поняла, что он ей сказал. Влюбился в чужую жену? В кого это?

Глядя на ее недоуменно лицо, он грустно рассмеялся.

– Я люблю вас, моя дорогая, – вынужденно пояснил он. – Боюсь, дожидаться взаимности от такой горделивой особы, как вы, бесполезно. Но все-таки я буду ждать. И надеяться.

У нее перехватило дух. Но многолетняя выучка не прошла даром. Единственное, что она себе позволила, это приглушенное «ах». И тут же спросила именно то, что и должно было интересовать ее в данный момент:

– А для чего вы проверяли подземный ход? Вы чего-то опасаетесь?

Его лицо потемнело.

– Я боюсь не за себя, а за вас. В последнее время меня мучит дурное предчувствие, уверен, не зря. Все-таки во мне есть королевская кровь, хотя эти жалкие капли вряд ли могут мне чем-то помочь. Перед смертью матери я тоже чувствовал что-то подобное, но не придал должного значения. И горько об этом пожалел. Ведь если б я был рядом с матерью в тот роковой час, ничего бы не произошло, я смог бы защитить ее от гнева Торрена. Больше я таким легкомысленным не буду. И приму все меры, чтоб не допустить ничего подобного с той, кого люблю.

Его слова были и сладки, и неприемлемы. Положив руку ему на грудь, с единственным намерением оттолкнуть, избавляясь от невозможного соблазна, Илана прошептала:

– Не знаю, для чего я вас слушаю. Да и позволяю вам недопустимые вещи. Я королева, мне нельзя…

Схватив ее руку, он пылко поцеловал ладонь и возразил:

– Вы прежде всего женщина, Илана. Как все нормальные женщины, неважно, крестьянки они или королевы, вы хотите любви и счастья. Сможет ли, нет, не так: захочет ли дать вам Торрен хотя бы жалкое подобие счастья?

Илана отвернулась. Это был беспощадный удар ядовитым кинжалом прямо в сердце. Как принц может быть таким безжалостным? Он ведь все понимает! Зачем тогда это говорит? Чтобы вывести ее из равновесия?

– Меня с самого рождения воспитывали будущей королевой, – ровно начала она. – И я всегда знала, что в моей жизни никогда не будет любви и той особенной душевной теплоты, что свойственна удачным бракам.