Серебро ночи. Секундо. Книга 3

Этого Илана не знала. Получается, она стала еще и предметом купли-продажи? Вернее, не она сама, а сведения о ней, что не менее гадко. Недаром она так боялась становиться королевой. Она припомнила полусумасшедшую Геральду, мать Торрена, которая, по слухам, тоже не желала быть королевой и не стеснялась об этом даже не говорить, а вопить.

Как теперь она ее понимает! Ей тоже захотелось выкинуть что-нибудь этакое, непристойное и неприличное, за что ее бы изгнали из дворца. Как жаль, что она не может себе позволить ничего подобного.

После ужина Илана поспешно покинула трапезную и удалилась к себе. Сидевший напротив нее принц смотрел на нее, не отрываясь, и ей кусок не лез в горло. От его взгляда у нее странно ёкало сердце, и поневоле заливались румянцем щеки.

Наблюдавшие за ними придворные понимающе переглядывались. Королева старательно делала вид, что ничего не происходит, но втайне сердилась. Для чего Юрис это делает? Она ему не нравится, и он намерен ее опозорить, чтоб досадить брату, или, наоборот, она ему настолько нравится, что он забыл о приличиях?

И то и другое было плохо. Как ей быть? Поговорить с ним начистоту, чтобы он забыл, как ее и звали? Но сможет ли она быть с ним строгой и надменной, как надлежит в этой неприятной ситуации? Илане казалось, что нет. Пришлось признаться самой себе – он ей нравится. И очень. И снова попенять на судьбу – для чего она устраивает ей столь мучительные искушения?

Ко сну ее снова готовила маркиза Клерская.

– Извините меня, ваше величество, но я посмела отказать от вашего лица принцу в аудиенции. Мне кажется, у вас бы не хватило силы духа это сделать. Я сказала, что вы слишком устали и никого не принимаете. – И спросила чисто для проформы: – Я все сделала правильно?

Королеве ничего не оставалось, как сказать:

– Конечно. Вы правы, мне с ним видеться ни к чему. Надеюсь, он поймет, что зря тратит на меня свое время. Во дворце полно на все согласных красавиц, особенно если впереди будет мерцать весьма значимый приз – если не супруги принца, то его фаворитки, особенно официальной.

Маркиза довольно улыбнулась, посоветовала королеве для пущей безопасности закрыться на засов и удалилась.

Илана последовала ее совету и задвинула на дверях спальни тяжелый засов. Потом улеглась на самый край в широкую супружескую кровать и прикрыла глаза. Как же здесь неуютно! Она вспомнила узкую девичью постель в отцовском замке, пусть твердую и неудобную, но зато такую родную, и на глаза набежали горькие слезы. Она только теперь поняла, что никогда уже туда не вернется.

Отвлекая ее от горестных мыслей, в стене бесшумно повернулся кусок стены, казавшейся сплошным. От ужаса у нее перехватило гортань, и она смогла издать только сдавленный стон. Что это? Покушение? Но она никому не делала зла…

– Не пугайтесь, дорогая Илана, – в спальню торопливо вошел Юрис. – Это всего лишь я.

Королева села на кровати, стараясь вздохнуть поглубже. Это у нее не получалось, и она лишь хрипела, стараясь откашляться. Принц подал ей бокал с водой, и она торопливо выпила. Вода смягчила горло, и она смогла просипеть:

– Что вы тут делаете?

Он присел рядом с ней на краешек кровати и успокаивающе произнес:

– Просто хочу поговорить. Понимаете, вы единственный живой человек в этом огромном склепе, именуемым королевским дворцом. Здесь полно ходячих мертвецов, но совсем нет нормальных людей.

– А в обычное время вы прийти не могли? – Илана приложила руки к груди, но никак не могла утишить рвано бьющееся сердце.

– Я приходил. Сегодня дважды. И оба раза злобный цербер, стоящий на страже ваших дверей, меня не впустила. Мне даже показалось, что она и не докладывала вам о моих визитах.

Это так и было, и Илана склонила голову, позволяя волосам упасть на лицо. В свете догорающего камина ее вьющиеся локоны казались красноватыми и переливались. Не удержавшись, Юрис провел по ним ладонью, восхищаясь их мягкостью и шелковистостью, но королева испуганно отшатнулась.

– Я ничего не делаю! – принц в доказательство поднял обе руки. – Я просто хочу поговорить. Не бойтесь, о моем неурочном визите никто не узнает. Об этом тайном ходе знаю только я. Я же вырос в этом дворце, и отец мне многое показал. Кстати, Торрен о них не знает. И просвещать его я не собираюсь.

Илане было ужасно неудобно сидеть рядом с мужчиной в одной ночной сорочке, пусть даже полностью закрытой, и она зябко поежилась. Юрис тотчас вскочил и принес ей теплую накидку. Набросил ей на плечи, заботливо спросил:

– Теперь лучше? – и наклонился, заглядывая ей в лицо.

Королева поневоле растрогалась. С такой заботой к ней относилась только ее старая нянюшка, которую от нее отослали, едва ей исполнилось десять лет. На сердце потеплело, и она тихо вымолвила:

– Да, спасибо. Но о чем вы хотели со мной поговорить?

Принц устало провел ладонями по лицу.

– Не знаю. Обо всем понемногу, наверное. Просто когда говоришь с добрым собеседником, на душе воцаряется покой. А он мне сейчас необходим. Слишком много горя… – его голос прервался, и он угрюмо замолчал.