Серебро ночи. Секундо. Книга 3

– Насколько я понимаю, аудиенция закончена, – невесело протянул он, поднимаясь, и требовательно протянул руку.

Королева встала тоже, хотя не обязана была этого делать, и подала ему ладонь для прощального поцелуя. Он прижал тыльную сторону к губам и мягко поцеловал. У Иланы перехватило дыхание и неистово забилось сердце. Отчего, она не могла понять.

Ей никогда не целовали руки, ведь она была невестой наследного принца, и теперь это новое ощущение кружило ей голову. Неужели так бывает всегда, когда мужчина просто целует руку женщины? Что-то говорило ей, что нет.

Юрис ушел, а она безвольно упала в кресло и прикрыла глаза ладонью. Какой сегодня тяжелый день! Все смешалось в одну кучу – и первая брачная ночь, больше похожая на изнасилование, и изгнание родных, и отмененное торжество, чему она искренне рада, и печальная весть – смерть старого короля.

Но все это можно было бы пережить, если б не появление Юриса и не его необычное поведение. Она видела его во дворце в свои редкие сюда приезды в те времена, когда была еще беззаботной девочкой и не понимала, какая это мука – стать женой такого человека, как Торрен.

В те времена Юрис не обращал на нее внимания, да и она на него тоже. Она знала, что когда-нибудь он будет ее деверем, но никогда не смотрела на него, как на ровню. Он был сыном чуть ли не простолюдинки, обманом завладевшей троном. Именно так ей всегда внушала мать.

И только в путешествии с Торреном после его коронации она узнала правду. Ей было жаль, что она сторонилась Роветты. Но откуда ей было знать, что все, что ей говорила мать – ложь от начала до конца, когда та и сама не знала правды?

Вспомнив о матери, задумалась – стоит ли хлопотать перед супругом о прощении герцогской семьи? Ей казалось, что это бесполезно. Вот если б он вернул Амирель, можно было бы воспользоваться его благодушным настроением, а так не сделать бы хуже. К тому же ей вовсе не хотелось выслушивать категоричные указания матери, без них жилось и спокойнее, и проще. И, чего скрывать – приятнее.

После известия о смерти короля дворец замер. Лерана Двенадцатого если и не любили, то, в отличие от его свирепого и непредсказуемого старшего сына, помнили как неплохого человека. В храмах по всей стране горели свечи и молились люди, кто поминая добрым словом старого короля, ведь дурными словами покойников не поминают, а кто желая благоденствия новому, поскольку процветание короля неотделимо от процветания страны, и наоборот.

На следующий день в главном храме столицы, где еще позавчера состоялось таинство единения Торрена и Иланы, прошел обряд прощания с Лераном Двенадцатым. У гроба стояли его младший сын и невестка, оба в глубоком трауре. Старшего сына не было.

Бывший король был и похож, и не похож на себя. Он превратился в высохшую мумию с измученным старым лицом. Илана старалась не смотреть на него, ей было не по себе от соседства с мертвым телом, а вот стоявший рядом с отцом сын глядел на него непрерывно, будто хотел запомнить на всю жизнь.

Они почти не говорили, только в самом начале, выбрав момент, когда никто не слышит, принц тихо проговорил, почти прошептал:

– Отец слишком много времени проводил у тела матери. Это его и сгубило.

Илана не поняла, почему короля сгубило именно нахождение у тела покойной королевы. Она была уверена, что он умер от тоски по жене.

После службы тело короля перенесли в пантеон, где уложили на помост рядом с саркофагом. Укрытое с головой плотной золототканой парчой тело королевы уже лежало здесь. Один из сопровождающих, герцог Зорион, подошел к телу и спросил на правах ее ближайшего родственника:

– А это точно королева? Не хочу кощунствовать, но прежде чем закрывать тела в саркофаг стоит убедиться, что это точно она.

Принц с возмущением посмотрел на него, но ответил спокойно:

– Если у вас есть какие-то сомнения, герцог, можете убедиться сами, чтоб никаких слухов потом по стране не поползло.

Герцог бестрепетной рукой сдвинул тяжелую ткань и чуть склонился к покойной. Потом поспешно закрыл ее лицо, пробормотал: «О, небеса!» и стремительно направился к выходу. Но, не дойдя до него пару шагов, упал.

Принц проследил за ним тяжелым взглядом. Когда герцога вынесли из здания, шепнул Илане:

– Не подходите близко к телу королевы.

Напуганные происшедшим служители пантеона быстро уложили тела в один саркофаг, стараясь при этом не дышать, и задвинули тяжелые крышки. После этого все покинули это зловещее место.

Идя рядом с королевой по коридору, принц спросил:

– Вы поняли, отчего умер мой отец?

Илане не хотелось об этом говорить. Она догадалась, что старый король просто надышался той отравой, от которой погибла его жена. Вряд ли он не знал, что будет, значит, просто не хотел жить.

Она молча кивнула.

Принц, недовольно оглянувшись на сопровождавших их фрейлин королевы, впервые в жизни страстно захотел остаться наедине с чужой женой. Это привело его в смятение. Он вовсе не хотел испытывать какие-либо чувства к супруге собственного брата.