Серёжик (без иллюстраций)

В это время все птицы, служившие во дворце, должны были бросать работу и слетаться петь.

Пели они и на танцах, которые начинались, когда в небе появлялась первая звёздочка.

Когда же становилось совсем темно, вверхвзлетали тысячи фейерверков. Они полыхали огненными цветами, вспыхивали сияющими искрами, рассыпались золотым дождём, и все птицы, ахая, хором славили Королеву Лебедь.

Затем приезжал индюк, единственный королевский водитель, и отвозил Королеву и фрейлину Ворону во дворец. Автомобиль его работал на батарейках, но выглядел как настоящий: белые кожаные кресла, колёса на пухлых шинах, фары с дальним и ближним светом!

Королева уезжала, но разноцветные гирлянды, развешанные на деревьях, мигали до самого утра.

Серёжик был в восторге от такой жизни! Никогда, никогда он ещё так не веселился!

Кроме того, из леса пригласили повара, специалиста по детскому питанию. Им оказалась полная мышь в белом колпаке. Она готовила всё, что заказывал Серёжик. Теперь он даже ананасы ел, запивая коктейлями.

Королева Лебедь не чаяла в ёжике души. Она разрешала ему, оседлав гуся, ловить утренние шары. И как-то Серёжик три дня подряд носил за ней шелковую мантию!

Да и сам он теперь был одет, как принц.

Серёжику сшили сорок пять костюмов! И джинсовые, и вельветовые, и бархатные. С перламутровыми, хрустальными и золотыми пуговицами.

Пять лучших королевских портных трудилось над его нарядами день и ночь.

Красная футболка Бобрёнка была спрятана в шкаф. Серые штанишки выброшены.

Часами Серёжик крутился перед зеркалом и корчил рожи, представляя, что выступает по телевизору.

А какой чудесный был здесь телевизор! Большущий, во всю стену. Серёжик смотрел все передачи подряд. А когда надоедало, носился верхом на гусе над дворцовыми крышами. Проверял, хорошо ли моют их синицы, трущие черепицу тряпками.

Индюк позволял кататься на автомобиле сколько вздумается. Серёжик разъезжал, бибикая, и по аллеям парка, и по дворцовым коридорам. Если он пачкал блестящие белые полы, их тут же вытирали голуби.

На каруселях Серёжик крутился часами. Фейерверк смотрел, лёжа на бархатной кушетке, которую специально для него выносили в парк.

К концу дня, уставший, он еле доползал до кровати. И перед сном думал лишь о том, какое на завтра заказать пирожное — ореховое или клубничное?

Одно было плохо. Во дворец не привозили мандарины. У Королевы от их запаха начиналась мигрень. Но стоит ли горевать из-за мандаринов?

Случались и странности. Почти каждый день пропадал ключ. И каждый вечер Серёжик, удивляясь, находил его в кармане снова. Задуматься над этим не хватало то сил, то времени.

Почему-то сломался переводчик, который дал Гэйдл. Ворона отнесла его в починку.

Теперь за Серёжиком ходил Чижик и объяснял, кто что говорит.

А говорили все одинаково:

— Не ходи к Дракону, а то пропадёшь. Вот подрастёшь, тогда пойдёшь.

Серёжику и самому не хотелось голодать, бояться и прятаться.

Он развлекался, веселился и научился по-птичьи говорить голубям «быстрее», «спасибо» и «ещё».

Про маму Серёжик старался не думать. А если вспоминал, то утешался так: «Как порадовалась бы мамочка, что я живу тут, а не в приюте!»

Глава 10 Что задумала Королева

Дни проходили за днями. Кружились, как вентилятор, недели. И скоро сумерки стали прохладными, на деревьях пожелтели листья, зарядил мелкий дождик.

Карусели уже не включали, фейерверки были забыты. Никто не выпускал шары в мокрое небо. Бегать от дрессированного кота становилось всё скучнее. Автомобиль и тот надоел.

Королева затеяла маскарады, балы, карнавалы. Птицы еле успевали переодеваться. Портные шили для них всё новые и новые платья, трудясь без сна и отдыха.

И стало Серёжику скучно. Всё чаще он вспоминал свой дом, игрушки и книжки. Всё чаще беспокоился о не политых мандариновых семечках. Всё дольше валялся на перьевой кровати и вздыхал.

Никто его не любил, как мама. И никого он не любил, как маму.

Королева Лебедь улыбалась, но никогда не обнимала Серёжика, боясь уколоть свои нежные крылья.

И вообще всё здесь было чужое. Маленький домик на холме, с травяным ковром и пеньками вместо кресел, стал сниться Серёжику каждую ночь. Он ещё не знал, что тесная норка, в которой прошло детство, милее самого роскошного дворца.

А мама не снилась никогда, и по утрам, дожидаясь завтрака, Серёжик тихонько и ласково шептал, сидя в кровати: «Мажуся»…

Давным-давно, так давно, что это казалось сказкой, мама отвечала ему: «Сержуся», и это было смешно, потому что мама никогда-никогда не сердилась.

Мама, мама, мамочка! Видит ли она, как вечерами небо становится малиновым? Слышит ли птиц? Сыта или ест жёсткие листья ивы, как когда-то Серёжик?

Электронный переводчик так и не починился. Стоило спросить Королеву о Драконе — Чижик всегда переводил примерно одинаково:

— Дракон не крот — под землю не уйдёт.

— Дракон не птица — в небеса не умчится.

— Дракон не бегемот — в речку не нырнёт.

Хорошо, что старый голубь Тим, работающий на кухне, согласился выучить Серёжика птичкологии.

Это оказалось очень интересно, хотя и трудно. Правду сказал Бобрёнок, самым сложным было чириканье.