Сережки Анны Карениной

В Новгородской области, на захолустном полустанке, электричка надолго встала. Ничего не сообщали, почему. Лишь позже, когда начались волнения, по радио передали, что задержка в отправлении связана с аварией на дороге. А еще через час коротко объявили, что по неточным еще данным впереди теракт, и велели обратить внимание на бесхозные сумки. Голова у Фанаберии пошла кругом. «Неужели цыганка — пособница террористов? — подумал он и отверг эту мысль. — Да ну, не может быть!»

Однако тревога и недоумение не отпускали. Как же объяснить цыганкино предвестие? Сыщик вспомнил о Вольфе Мессинге, предсказавшем, когда состоится парад Победы на Красной площади и дату смерти вождя всех народов. Томясь, поделился мыслями с соседом по сиденью — хладнокровным гражданином с большими залысинами и в квадратных очках.

— Все правильно. Вполне возможно, — без тени сомнения разъяснил тот. — Вне времени или над временем, как хотите, витает информационное поле. И некоторые экстрасенсы способны в него внедриться. Советую вам прочесть работу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Там есть о том, что электрон неисчерпаем.

Фанаберия поблагодарил за совет и еще раз попытался связаться с Питером. То же самое: «Вне зоны доступа».

Промурыжили на полустанке часов шесть. Наконец-то, каким-то объездным путем, миновали место совершения теракта. Лишь много позже, из прессы и интернета, он узнал подробности всего, число жертв, в которые он по счастливой случайности не попал.

20. Сюрприз за сюрпризом

В Питер Фанаберия приехал к десяти часам и сразу направился в гостиницу. Очень надеялся, Иван поджидает в номере. Нет; ни единой души! Сыщик сразу обратил внимание, что со столика исчез ноутбук. На всякий случай посмотрел в других местах. Не нашел и удивился. Иван Сергеич хай-технологиями еще не овладел — зачем ему? «Ах, да, — сразу же припомнил, — с ним этот чертенок… Моня-хакер. Для него взял. Но пусть, может, еще что нароют».

Он поставил на подзарядку мобильник, принял душ, и заснул, ослабленный после дорожных мытарств. Разбудил чей-то стук в дверь.

«Ну, вот! Явился не запылился!»

Однако за дверью стоял не Иван Сергеич, а давний знакомый — журналист, политолог и дознаватель Леонид Млекопитаев. Когда-то раньше, едва Фанаберия только начинал карьеру сыщика, Млекопитаев подряжал проработать одну из версий своего обширного «исторического» дела. С той поры он не изменился. На узком, удлиненном лице интеллигента, бог знает в каком поколении, висела умная, слегка ироническая усмешка, заменяющая вопрос: «Вы нас не ждали, не так ли?»

Из разговора с Гошей Эразм Петрович знал, что Млекопитаев тоже обсуждался, как кандидат на поиск пропавших сережек, и в первую секунду упаднически подумал: «Меня хотят заменить?»

Но, оказалось, Леонид появился в «Англетере» совсем по иному поводу.

— И где тут труба, на которой Серега повесился? — бодро спросил он, пройдя в номер и с любопытством всё разглядывая.

— Вы о чем? — не понял Фанаберия.

— Э, да ты не в курсе, куда тебя вселили, — снисходительно хмыкнул Леонид. — Тут Сергей Есенин провел последние дни своей удалой жизни… Слушай, уступи мне, пожалуйста, номер; я сейчас занимаюсь этим делом почти вековой давности и должен проникнуться обстановкой.

Час от часу нелегче; Млекопитаев всерьез наступал. Он приехал со специальной целью расследовать, что же здесь в тридцатом году прошлого столетия произошло.

— Организую об этом серию передач на ЦТ, — бойко продолжал он. — Окончательная-то версия вот тут, — постучал себя по голове, — уже готова. На самом деле, конечно, поэт не повесился, а его повесили.

— И кто ж его, бедного…

— Чекисты, кому же еще! Он ведь дружбу с Троцким завел. А Лев Давыдыч стал уже тогда не удобен, и до такой степени, что его позже ледорубом кокнули. Все это звенья одной цепи, а как же, — охотно растолковывал Леонид. — Так ты номер-то мне уступишь?

— Да тут и трубы никакой не видно, на которой можно повеситься, — пытался возразить Фанаберия.

— Повесить! — поправил Млекопитаев. — Но с этим я разберусь. Понадобится — реставрирую, что и как было.

— Вы уж потерпите маленько, — отбоярился Фанаберия. — Дайте я свои дела закончу.

Он выпроводил настойчивого политолога, собрался и пошел на Воскресенский в хостел Андеграунд, где проживал его помощник. В фойе за столиком сидел флегматичный дядька в униформе.

— К кому бы мне обратиться, — вежливо подступил сыщик. — Где тут у вас дежурная или портье?

— Я за всех, — самоуверенно ответил мужчина. — Сразу предупреждаю: мест нет.

— Да мне не нужно. Подскажите, где я могу Лутовкина, Ивана Сергеича, найти.

— Оне уже съехали.

— Как съехали? — поразился Фанаберия. В голову стукнуло: удрал Иван! Вместе с ноутом! Как волка не корми, он все в лес смотрит… Огорчение и злость на помощника сменились чувством собственной вины. Срывался ведь, унижал; не раз дураком называл, даже до рукоприкладства доходило. «Но ведь и хвалил же, поощрял», — вспомнилось и другое.

— А вы кто, собсно, будете? — прищурился вахтер.

Фанаберия показал удостоверение.