Сергей Бондарчук. Лента жизни

Возвращались в плохую погоду, дул сильный ветер, и я простыла. Вечером – ужин в честь отца. Я первая ему вручила подарок. За столом сидели Люся Савельева, Герасимов, Сизов, Ирина Константиновна, Гайдай и я. Сергей Аполлинариевич предложил тост за династию Бондарчуков, Гайдай весело поддержал. Много говорили, под конец я предложила тост «за одного из самых близких нам людей», нашего дорогого учителя Сергея Аполлинариевича Герасимова. Учитель был растроган. Тепло попрощалась с отцом, он обещал меня найти после конференции. Только зашла в свой номер – стук в дверь, и передо мной – моя мамочка, она только что приехала на фестиваль, в её команде Шукшин, Хуциев и многие другие. Проводила её до их гостиницы. 26 сентября

Утром сообразила. Уникальный момент: здесь в Италии мы все – мама, отец, Герасимов, Тарковский. Я по-прежнему немного простужена. Отец повёл меня лечиться и напоил какой-то крепкой наливкой с полынью. Вечером ко мне в номер явилась вся мамина группа – Хуциев, Шукшин, Гурченко, Лида Шукшина и ещё актёры, набралось человек десять. Заказала в номер вина, фруктов. Василий Макарович хандрил, сразу начал тосковать по Родине. Видно было, невмоготу ему эта заграничная жизнь. Мамочка осталась у меня ночевать.

Подарила моему Сергею Аполлинариевичу кусочек лавы с Везувия. Он был очень рад. Как тепло, когда рядом Учитель. Везде иллюминация, празднуется день Святого Михаила. Фонарики, цветы, ангелы с трубами, карусели, весёлые базары игрушек – мир Феллини и Антониони…

29 сентября

Дала интервью итальянскому телевидению, говорила об отце, Герасимове и Тарковском. «Их объединяет интерес к жизни человеческого духа», – может быть, наивно пыталась я объединить трёх таких разных художников.

В 1973 году вместе с Николаем Бурляевым я поступила во ВГИК на режиссёрский факультет. Незадолго до этого я привезла из поездки в Австралию свой узкоплёночный фильм, который мне удалось смонтировать и даже озвучить. Меня приняли в мастерскую Сергея Герасимова и Тамары Макаровой на второй курс. Уже через два года, в 1974 году, мы с Николаем Бурляевым закончили ВГИК, режиссёрский факультет, и начали снимать дипломную работу по Салтыкову-Щедрину «Пошехонская старина». Ректор ВГИКа Ждан не подписывал нам сценарий для дипломов, боясь ответственности, ведь была ещё актуальна фраза: «Нам нужны такие Щедрины и Гоголи, чтоб нас не трогали». Сатира опасна любому режиму, она всегда актуальна и вызывает неконтролируемые ассоциации. То есть над чем раньше смеялись, то и нынче смешно, несмотря на Великую Октябрьскую революцию. Помогли нам запустить в производство наши дипломы Сергей Герасимов, директор «Мосфильма» Николай Сизов и художественный руководитель объединения, где мы снимали наши фильмы, – Лев Арнштам. В нашей дипломной работе согласились сниматься замечательные актёры: Лев Дуров, Светлана Крючкова, Инна Макарова, Эраст Гарин. Текст от автора мы попросили прочесть моего отца. Он согласился и пришёл к нам в тонстудию. Надо было видеть, как трудился Сергей Фёдорович, надеясь поймать нужную интонацию для финала нашей картины. Он сделал около двадцати дублей, всё время посматривая в нашу с Колей сторону, – достиг ли он цели? Рубашка на нём взмокла от напряжения. Наконец он озвучил слова Щедрина, с особым чувством читая последние слова великого писателя: «Я люблю Россию до боли сердечной и желал бы видеть моё отечество счастливым».

«Они сражались за Родину»

Война докатилась и до этого, затерянного в беспредельной донской степи, хуторка…

Михаил Шолохов

Завершив «Ватерлоо», отец решил, что наконец-то пробил час постановки чеховской «Степи». Торопиться было некуда. Сценарий был готов. Группа тоже была в сборе, оставалось только войти в план студии и начать подготовительные работы. Выдавшийся перерыв он использовал для активного отдыха. Снова увлёкся резьбой по дереву, иногда писал маслом, ездил на рыбалку. Врачи не рекомендовали волноваться, он и не волновался. В доме установилась благостная атмосфера всепонимания, громче звучал детский смех, чаще навещали гости. Ирина Константиновна вспоминала: «Я не помнила его таким никогда, каким он был после “Ватерлоо”. Порой я начинала бояться за него. Сергею Фёдоровичу никогда не изменяло чувство юмора, но в те месяцы его словно подменили. Он стал острить, раздаривать комплименты. Он вдруг увидел, что в доме есть дети, и в нём проснулись отцовские чувства. Он редко сам звонит по телефону, но в те дни его трудно было оттащить от аппарата. Я начинала беспокоиться, пыталась говорить с ним, а он либо отшучивался, либо мурлыкал песенки. Так продолжалось до того момента, пока его не вызвали в Министерство обороны…»

Отец вспоминал: «Как известно, была написана книжка “Битва за Кавказ”. Она у меня есть с надписью автора. И был написан сценарий по этой книжке. Этот сценарий был у нас в Первом творческом объединении».