Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

Одним из главных лидеров гомосексуальной субкультуры был поэт и композитор Михаил Кузмин. Дягилев познакомился с ним через Нувеля, который был близким другом и, возможно даже, любовником Кузмина. В 1905 году Кузмин опубликовал роман «Крылья», откровенно повествующий о том, как подросток постепенно осознает свою гомосексуальную предрасположенность. Кузмин также был музыкантом, с Нувелем и Дягилевым их объединял интерес к малоизвестной итальянской и французской музыке XVIII века (Чимароза и Рамо). В доме у Кузмина часто звучала современная музыка, в первую очередь Дебюсси и Равель, и почти никогда немецкая. Кузмин вел дневник, в котором порой весьма откровенно описывал личную жизнь свою и друзей. Дягилев мелькает на страницах этого дневника с 1905 года.

Кузмин, Нувель и Дягилев часто гуляли в Таврическом парке, где можно было познакомиться с гимназистами, кадетами и студентами, договориться о платной или бесплатной любви.

«В Таврическом был уже Дягилев с господином (так называемым Стасей) и кадетом Чичинадзе. Недалеко от меня сидели 2 тапетки,[134] еврейчик в котелке и в черных перчатках и повыше, в соломенной шляпе, несколько чухонского вида, с узенькими блестящими и томными глазами, который все посматривал на меня. Пришел Нувель, потом Бакст, “хаки”[135] не было, и Дягилев уехал с Чичинадзе»¹³.

Они рассказывали о своих пассиях, хвастались победами либо делили любовников.

«[Дягилев] рассказывал про гимназиста Руслова в Москве, проповедника и casse-téte,[136] считающего себя Дорианом Греем, у которого всегда готовы челов[ек] 30 товарищей par amour,[137] самого отыскавшего Дягилева etc. Возможно, что вместе поедем в Москву»¹⁴.

Дягилев долгое время увивался за студентом по фамилии Поклевский-Козелл, который и в самом деле был внуком Альфонса Поклевского-Козелл, предпринимателя из Екатеринбурга, который разорил Дягилевых в Перми. Отцом его был Викентий Альфонсович Поклевский-Козелл, новый хозяин Бикбарды. По курьезному совпадению, он, как и Дягилев, был старшим наследником в своей семье и имел ту же сексуальную ориентацию¹⁵. Этот молодой человек, упоминающийся в дневнике Кузмина как просто «студент», появлялся на сходках гомосексуалистов в условленных местах и, похоже, пользовался большим успехом. Кузмин пишет, что он и сам не раз пытался завязать дружбу с этим юношей, но Дягилев развеял его мечты. «Дягилев ужасно мил, – писал Кузмин, – хотя и сообщил мне, что мой студент, за которым и он бегал уже года 2, – Поклевский-Козелл, имеющий 4 миллиона и равнодушный к этому вопросу»¹⁶. Под «этим вопросом», вероятно, подразумевался платный секс. Если, как пишет Кузмин, Дягилев и в самом деле два года «бегал» за Поклевским-Козелл, все описанное выше можно считать удивительным стечением обстоятельств.

В 1907 году дружба Дягилева с Кузминым еще больше окрепла. Дягилев посылал ему из Европы письма, на сегодняшний день утерянные. Это была большая честь, так как к тому времени у Дягилева выработалось устойчивое отвращение к письмам. Он все чаще пользовался телефоном и телеграфом: телеграммы для деловых сообщений и звонки родственникам и друзьям (к 1905 году в Петербурге было уже примерно 40 тысяч телефонных номеров). Взаимная симпатия Дягилева и Кузмина бросалась в глаза. Кузмин писал в своем дневнике: «Нувель, кажется, подозревает, что я неравнодушен к Дягилеву»¹⁷. И потом два месяца спустя: «Ходят сплетни обо мне и Дягилеве. Quel farce»[138]¹⁸.

На фоне многих непродолжительных встреч и романов у Дягилева наметился один серьезный роман с молодым графиком Алексеем Мавриным. Маврин довольно скоро стал его секретарем, подолгу жил у него и сопровождал в заграничных поездках. Их отношениям не суждено было продлиться слишком долго (может быть, всего пару лет), но Маврин стал первым после Философова любовником Дягилева, которому он позволил участвовать в его профессиональной жизни.