Сергей Лукьяненко

Странное дело – мне казалось, что желающих посмотреть на вечернюю Москву с высоты трехсот тридцати семи метров должно быть много. Ничего подобного. Даже в лифте я поднимался один, точнее – с женщиной из обслуживающего персонала.

– Думал, будет много народу, – сказал я, дружелюбно улыбаясь.

– У вас всегда так пусто вечером?

– Нет, обычно шумно, – женщина ответила без особого удивления, но нотку недоумения в голосе я все же почувствовал.

Коснулась кнопок – стали сходиться двойные, шлюзовые двери. Мгновенно заложило уши и прижало к полу – лифт рванул вверх, быстро, но поразительно мягко.

– Часа два, как посетители разошлись.

Два часа. Стало быть, вскоре после моего бегства из ресторана.

Если в этот момент на башне развернули оперативный штаб, то ничего удивительного, что сотни людей, собиравшихся теплый весенний вечер провести в заоблачном ресторане, внезапно изменили свои планы. Но я не собирался менять своих планов, хотя развязка приближалась с каждой минутой.

Конечно, я в облике темного мага. Достаточно ли подобной маскировки? Охранник сравнит мою внешность с вложенным в память списком, все сойдется, он ощутит наличие Силы… Станет ли страж копать глубже? Будет ли замерять профили Силы, выяснять, Темный я или Светлый, на какой ступени нахожусь?

С одной стороны, бдительность должна быть на высоте. С другой, всегда и всюду охранники пренебрегают подобными «мелочами». Разве что со скуки потеребят новичка или – сами новобранцы и еще полны рвения.

В конце концов, вряд ли меня здесь ждут…

Лифт остановился.

– Приехали, – сказала женщина и улыбнулась.

Похоже, я был чуть ли не последним на сегодня посетителем Останкинской башни.

Я вышел на обзорную площадку.

Обычно здесь полно людей. Сразу можно отличить только что поднявшихся от тех, кто уже привык к высоте – по неуверенности движений, смешной осторожности при подходе к круговому окну, по тому, как они блуждают вокруг вмонтированных в пол окон из бронированного стекла – носком ноги боязливо пробуя их на прочность…

Сейчас посетителей от силы два десятка. Совсем не было детей – и я почему-то ясно представил себе внезапные истерики, начинающиеся с ними на подступе к башне, растерянных и обозленных родителей… Дети чувствительнее к Темным.

Да и те, кто был на площадке, казались растерянными, придавленными. Их не занимала раскинувшаяся внизу Москва – расцвеченная огнями, яркая, привычно праздничная… Но сейчас это никого не paдовало. Дыхание Тьмы царило вокруг, невидимое даже для меня, но ощутимое, давящее, словно ядовитый газ, у которого нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

Я глянул себе под ноги, поймал тень и шагнул в нее.

Охранник стоял рядом, в паре шагов, на стеклянном окне, врезанном в пол. Пялился на меня – приятельски, но чуть удивленно. Он держался в Сумраке неуверенно, и я понял, что для охраны оперативного штаба отрядили не самые лучшие силы. Крепкий, молодой, в строгом сером костюме и белой рубашке, в неярком галстуке – банковский работник, а не служитель Тьмы.

– Привет, Антон, – сказал маг.

На миг у меня сбилось дыхание.

Неужели я настолько глуп? Чудовищно, нестерпимо наивен?

И меня ждали, заманивали, пожертвовав еще одной пешкой.

– Ты чего сюда приперся, где твой сектор?

Сердце трепыхнулось и восстановило ритм. Вот ведь ерунда какая, убитый темный маг был моим тезкой.

– Кое-что заметил. Надо доложить. Лично…

Охранник нахмурился. Многозначительная интонация не помогла, а может, просто не та манера говорить.

– Докладывай мне!

– Щас я тебе доложу! – огрызнулся я, надеясь взять его на понт.

– Секретная информация!

– Ах, секретная… – он улыбался, но улыбка была ледяной, а правая рука уже потянулась к поясу.

Полностью заряженный костяной жезл, затейливо вырезанный из берцовой кости, с маленьким рубиновым кристаллом на конце, казался забавной безделушкой. Но если даже я увернусь, закроюсь – такой выброс Силы переполошит всех Иных аж до Кольцевой автодороги.

Я отделил от пола свою тень и перешел на второй слой Сумрака.

Холод.

Клубящийся туман, бурые с кровавыми сполохами облака. Они тяжело несутся над изрытой бездонными каньонами землей, исходя липким ядовитым дождем. Здесь уже нет Останкинской башни, нет весны, нет Москвы… Ничего нет, исчезли последние остатки хоть каких следов человеческого мира, словно за одним слоем декораций вдруг обнаружился другой и далеко не последний…

Я шагнул вперед – по облачной плоти, продираясь сквозь тугие нити из разбухающих белесых капель – и осторожно двинулся по невидимой тропе. Время почти остановилось, на самом деле я падал вниз, но так медленно, что можно было пока не думать об этом. Высоко в небе, мутными пятнами пробивая облачную завесу, светили три луны – белая, желтая и кроваво-алая. Далеко на горизонте зародилась, взбухла, ощетинилась иглами разрядов спиральная молния и поползла сквозь облака, выжигая огненную червоточину своего пути…

Я подошел к неясной тени, мучительно медленно тянущейся к жезлу. Перехватил руку – тяжелую, неподатливую, холодную, как лед. Не удержать. Надо вырываться обратно, на первый слой Сумрака, и вступать в схватку.