Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 5

«В детстве моем, — пишет известный французский критик Жюль Леметр, — я знаком был с евреями только по литературным произведениям и склонен был окружать их некоторым поэтическим ореолом. Мне они казались живописными, и чувства мои к ним были те же, что и к италианским «rifferari»75 или к цыганам... Я знал, что их когда-то подвергали гонению, и это меня приводило в умиление. Я был убежден в том, что в этом именно и заключается объяснение и оправдание их наиболее заметных пороков. Несравненный труд Дрюмона «La France juive» переубедил меня, но не вполне. Мне виделся в нем некий свет, чудесно проникающий в темные закоулки вопроса, я видел в нем удивительное прозрение историка, но все же в труде этом мне чудилось некоторое преувеличение, некая тенденциозность. В то время, сказать правду, у меня были кое-какие дружеские отношения в еврейском міре, и когда мне в моих фельетонах приходилось говорить об Израиле по поводу театральной пьесы или романа, я это делал с чрезвычайной осторожностью, подчеркивая свое беспристрастие. Впрочем, я был искренен: я боялся быть несправедливым».

Таково несколько лет тому назад было настроение умов большинства французов. Теперь это стало совершенно иным. Тот же академик Жюль Леметр пишет теперь так: «Евреи — не все, конечно, а большинство — те, по крайней мере из них, которые стоят на виду у всех, те, словом, которые делают Шум — все они открыто за эти десять лет стали соучастниками, более того — вдохновителями и господами самого подлого и обидного для нас режима, того режима, который пробудил с особой силой низменные страсти и в то же время обманным образом не дал им удовлетворения, того режима, который почти отнял оружие у национальной обороны и предал гонению французскую Церковь. Дух масонства, как известно, есть дух чисто еврейский.

Яснее ясного, что еврейский дух, внушающий в своей сущности ненависть к Церкви, прививающий нам варварскую утопию коллективизма и интернационализма, не сулит нам ничего, кроме гибели.

«Странный народ! — восклицает Жюль Леметр, — загадки истории! Около двух тысяч лет, как у него не стало отечества, но что-то в нем есть, что не дает ему усыновиться другому народу и с ним слиться, как со своим собственным. Это начинает, наконец, возбуждать тревогу, это делает евреев помехой во всех отечествах».

«Что касается, в частности, — продолжает Делассю, — Франции, то Эдуард Дрюмон только и делает в последние пятнадцать лет, что обращает внимание своих многочисленных читателей на разлагающее влияние этой расы, чуждой и земле нашей, и нашей вере, и нашему языку, нашим традициям и, несмотря на это, ставшей среди нас наиболее влиятельной. Власть над нами теперь в руках этой расы, и этою властью, которую мы допустили вырвать у нас из рук, она пользуется только для нашего развращения, для разрушения взаимной нашей связи друг с другом и с нашими предками, словом, для того, чтобы нас всех разъединить и в ближайшем будущем стереть Францию с лица земли.

Утверждая это, мы повторяем только слова самого еврейства. В наше время наиболее ярким его представителем в нашей стране является Бернар Лазар. Он был душой дела Дрейфуса, и ему в награду за это дело гражданские и военные власти воздвигли в Ниме памятник.

Этот господин написал книгу под заглавием «Антисемитизм, его история и причины его возникновения». В этой книге самоопределение еврея выражается в таких словах: «Я — еврей и, следовательно, разрушитель и паразит. Как таковой, еврей нападает на все народы, которые ему оказывают гостеприимство, и все свои усилия направляет на их дезорганизацию всеми способами, какими только может располагать. Когда христианство в конце Средних веков вновь открыло ему свою дверь, еврей создал протестантизм. Когда протестантизм, показалось ему, начал приходить в известный порядок и становиться менее фанатичным, тогда еврей устроил масонство. Когда король Франции даровал еврею права, он в благодарность за равноправие снял с короля голову. Французская нация присоединилась к великодушию своего короля в отношении к еврею, еврей ответил ей разгромом всего, что составляет сущность нации. Европа, в подражание Франции, поступила с евреем с таким же великодушием, тогда еврей стал выкачивать деньги из Европы и сеять во всех народах социальную революцию. Франция, наконец, представила себе, что еврея можно обезоружить, доверив ему свое богатство, управление, народное образование, магистратуру, армию, торговлю, даже народные развлечения: еврейство ответило на это полной ликвидацией своей благодетельницы».

Таковое естественное и роковое назначение еврейства в міре, по признанию одного из наиболее выдающихся евреев.

Значит ли это, что мы желаем навлечь на евреев ненависть христиан? Избави, Боже! Для нас современный еврей не есть отпрыск Иуды, а только верный последователь фарисейства и диких противообщественных преданий Талмуда. Он не еврей, а жид, сектант-талмудист, но при всем том нам надо всегда помнить, что собою некогда представляли евреи, и чем они еще будут, по слову Священного Писания.