Серия «Детективное ретро» [6 книг]

Бывают в молодости дни, когда посмотришь вокруг себя и думаешь: и это жизнь? что это? зачем? неужели, кроме этого, ничего тебя не ждет? И охватывает душу змеиная лента тоски. Когда Опалин встал утром, он почувствовал, что уже отравлен. Его не отпускало ощущение, что он занимается совершенно посторонним делом, которое к тому же впитало в себя ложь, от которой будет очень трудно избавиться. Конечно, родители вцепятся в версию о том, что кто-то толкнул их дочь под трамвай, и почти наверняка попытаются обвинить в этом жениха (Опалин вспомнил смех Катаринова, и его передернуло). Тот, конечно, далеко не ангел, но если у Евлахова действительно серьезные связи и у Ивана не найдется надежного алиби, тогда… Тогда может случиться что угодно — вплоть до того, что тезку Опалина признают виновным в убийстве, которого тот не совершал.

"Мне надо отказаться от дела, — подумал Иван. — Или… или понаделать таких ошибок, что у меня его сами заберут. Или…"

Но тут в дверь к нему постучал один из соседей и сообщил, что Опалина просят к телефону. А, и звонят из угрозыска, да.

— Алло!

— Доброе утро, Ваня. А у меня на тебя жалоба.

Приехали, называется. Большое спасибо, Карп Петрович, знаете же, как с утра обрадовать человека.

— Какая еще жалоба? — заворчал Опалин, чье настроение разом ухудшилось, при том что и так было не фонтан.

— Аристарх Николаевич звонил, жаловался, что ты был у них, а его не дождался.

— Так они всей семьей на похоронах…

— Надо было дождаться. И поговорить.

— Слушай, Петрович…

— Он ждет тебя сегодня дома, до часу. Больше не может, работа ответственная. Навести его.

— О Ларионе новости есть? — бухнул Опалин.

— Ищем. Пока, Ваня.

Иван с раздражением швырнул трубку на рычажок. "В трактир к Кутепову мне надо, а вовсе не… Только сначала надо бы расспросить кого-нибудь… А если Матвея Сироткина? Он в губернском угрозыске, на Садовой-Сухаревской… и нашим не подчиняется. Матвей — хороший парень… я ему помог в деле с крадеными шубами, так что за ним должок…"

Из коридора, где висел телефон, Опалин вернулся в свою комнату и, засунув руки в карманы, стал напротив листка, прикрепленного к обоям над кроватью. На листке значилось:

Ларион Стрелок

Прохор Аничкин

Вениамин Маховер

Лука Бардышев

Игнат Лыскович

Сонька Порфирьева

И более ничего. Это были члены шайки, которая убила агентов в Одиноком переулке. Подумав немного, Опалин взял карандаш, послюнил его и приписал внизу:

Предатель

Сам себе он казался в эту минуту очень значительным и неподкупным, как смерть, но какая-то неуловимая часть его "я" словно наблюдала происходящее со стороны и нашептывала ему, что он смешон, что их вон сколько, а он один, и даже товарищи, если хорошенько вдуматься, отступились от него.

"А если Ярцев поможет? Если мне удастся его убедить…"

Но тут он поглядел на часы, спохватился, что уже десятый час, и заторопился.

"Развяжусь с Евлаховым — съезжу к Матвею…"

На этот раз дверь в Глинищевском переулке ему отворила не Надя Прокудина, а измученная женщина с серым лицом. Горе словно запорошило его пеплом. Но Опалин поглядел на него и подумал, что женщина когда-то была хороша собой, что ей всего лет 40 или около того и что, если бы не небрежная прическа, в которой пробивается седина…

— Это вас прислали?.. — спросила женщина напряженно и с удивлением, разглядывая его.

— Меня.

— Что ж у них, больше никого не нашлось?

— Вы мать Гали? — вопросом на вопрос ответил Опалин, который (как и все молодые люди) терпеть не мог, когда его профессиональные качества увязывали с его возрастом. — Не уходите никуда, я должен буду с вами поговорить.

— Да, разумеется, разумеется, — выдохнула Евлахова, и ее худые плечи опустились. Опалин подумал, что ей пришлось очень тяжело, и решил на нее не сердиться.

Сняв верхнюю одежду, он прошел в уже знакомую ему гостиную, где даже следы от сапог на полу никто не затер, они так и остались со вчерашнего дня, а может быть, и раньше. Но что-то явно было не так, и он не сразу понял, что часы остановились.

— Евлахов, Аристарх Николаевич, — коротко представился стоявший у окна человек. Он шагнул к Опалину и потряс его руку. — А вы товарищ…

— Опалин Иван Григорьич. Из угрозыска.

— Так, так.