Серое братство

— Рука может не только лечить, но и убивать. Причем это можно сделать одним нажатием пальца.

И старик тыкал своим посохом в эти красные точки, а я со страхом ждал более сильного удара. Кто его знает, этого сумасшедшего. Перестарается чуть — прощай, жизнь.

— Это самое страшное оружие. Пользуйся им настолько реже, насколько ты можешь справиться мечом со своим врагом. Не давай понять ему, что у тебя в кармане есть парочка смертельных козырей. Но не забывай, что я буду знать о твоих способностях. Это уже вопрос долга и чести. Агведа и Братство — не враги!

— Да запомнил я, — ворчал я, ежась от прикосновений посоха. — Почему бы не применить магию для уничтожения врагов?

— Ты едва научился познавать секреты человеческого тела, — фыркнул старик, — а хочешь еще и с магией познакомиться. Вот пройдешь путь, который тебе предначертан Серыми, тогда и поговорим.

Когда протока начала покрываться тонким ледком по берегам, Ронгар стал ежедневно обмазывать меня медвежьим жиром и загонять в воду. Мои вопли разносились по молчаливым окрестностям и гасли в нахохлившихся от холода деревьях. Отшельник с садистским удовольствием говорил:

— Мне же еще спасибо скажешь. Вся ваша беда в непроходимой уверенности в своих способностях. Вы думаете, что можете все, но забываете одну вещь: вы просто бойцы, и до шелковых простыней не доживаете. Посему сделай все возможное, чтобы увидеть старость.

— Может, ты заставишь меня лежать на иглах ежа? — стуча зубами, я вылезал из воды и бежал в избушку, подгоняемый неизменным посохом старика.

— Хорошая идея, — оживлялся старик. — Я слышал, что муфазарцы охотно лежат на железных гвоздях.

— Не знаю об этом ничего, ни разу не слышал.

— Народ, живущий за морем. Ты еще узнаешь про них много интересного.

О Муфазаре я, конечно, знал, но немного и в общих чертах. Студенческие годы не прошли даром. Голова моя не была столь пустой, как казалось Ронгару. Я имел в виду свое незнание о практике возлежания на гвоздях. И впредь решил языком не болтать, чтобы старик не придумал новых развлечений для закалки тела.

Я заметил, что у Ронгара не переводится запас муки, круп. Ясно было, что его снабжают, но я ни разу не видел посторонних людей на острове. Вероятно, они пробираются сюда ночами, когда я сплю без задних ног. Но мясо мы ели всего лишь дважды, и то вяленое. Конечно, я поинтересовался этим фактом.

— Иногда сюда забредают олени, когда протока замерзает окончательно, — ответил Ронгар. — Волки здесь есть, но они не подходят близко к моему дому. Да и мало их, чтобы со мной тягаться. Медведи изредка забредают. Но последний раз я видел медведицу пять лет назад. Если хочешь полакомиться свежениной — делай лук, стрелы и иди охотиться. Кто тебя держит?

Да уж, в таких случаях старик был категоричен. Не раз я пытался разговорить его, заинтригованный тем положением, в котором он находился. Старик умело переводил разговор на темы, более близкие к моему времяпровождению на острове. Отшельник свято блюл таинство культа, не распуская язык даже перед тем, с кем уже полгода делил хлеб. Впрочем, это маленький срок, чтобы можно было требовать от него подробностей.

За трудами и заботами пролетела вьюжная зима с ее пронзительными ветрами, выдувающими снег со льда протоки. Густая стена ельника спасала нас от них, и мы не так страдали от холода. Печь делала свое дело, и довольный Отшельник мог подолгу сидеть у очага, сжимая свой посох. Однажды у меня мелькнула мысль, что в посохе что-то есть. Узкий меч или нож. Лично я так бы и запрятал оружие. Только проверять свои догадки я не рискнул.

— Я стал слишком стар, — признался как-то мне Отшельник. — Удивляюсь, как мне хватило сил передать тебе какую-то часть своих умений. Знания придут к тебе позже, с опытом жизни. Но я стар — и ты это понимаешь. Не понимаю желания твоих хозяев. Куда такая спешка? Это ведь то же самое, что проглотить кусок мяса, не прожевывая. Чувство голода утолил — удовольствия никакого. Как бы кишки не завернуло. Но ты способный малый. Пару раз продырявят шкуру — быстро сообразишь, как жить дальше.

Всю весну Ронгар усиленно кормил меня блюдом из имен людей, к которым я могу в тяжелой ситуации обратиться за помощью. Обилие мест, о которых говорил Отшельник, поражало меня своим разнообразием. Больше всего меня озадачило, насколько широко раскинули свои сети агенты Агведы.

— Наши люди есть в Хибустане, на архипелагах, на Рюгене, за Воротами, — Отшельник усмехался в седые усы, видя мое выражение лица. — Везде, где обитает род человеческий. Если обратишься к ним — они помогут, но в силу своих возможностей. Не требуй от них большего. Не забывай, что мы идем разными дорогами.

— Уже не забуду, — ворчал я, затюканный наставлениями старика.

Однажды ночью я проснулся от неясной тревоги. Очаг уже погас, едва тлея угольками в кромешной тьме. Стояла тишина, к которой я уже привык настолько, что не обращал более на нее внимания. Удивительно, что старик никогда не храпел во сне.