Серое Преосвященство

Посмертная судьба отца Жозефа до того невероятна, что ей стоило бы посвятить отдельное исследование. В первые десять лет после его смерти длинную и подробную биографию Серого кардинала написал некий Лепре-Бален — друг отца Анжелюса де Мортаня, имевший доступ ко всем необходимым документам в архиве капуцинов и ко всему собранию государственных бумаг отца Жозефа. Из последних он составил сборник под названием «Дополнение к истории Франции». По неизвестной причине и биография, и «Дополнение» так и не были изданы. Рукопись первой хранилась в архиве кальварианок, откуда перешла во владение парижских капуцинов. Рукопись второго пропала на двести пятьдесят лет, и только около 1890 года ее обнаружил Гюстав Фаньез в библиотеке Британского музея. Как она попала в Англию, неясно; достоверные сведения о ее судьбе относятся уже к началу девятнадцатого века, когда из собрания графа Бриджуотера она перешла в руки Тома Мура.

К тому времени единственными изданными биографиями отца Жозефа были три книжки, выпущенные в начале восемнадцатого века удивительным персонажем — аббатом Ришаром. Священник без прихода, страдавший от острого безденежья, Ришар присмотрел себе должность каноника при соборе Парижской Богоматери. Распоряжался этой должностью некий г-н дю Трамбле, приходившийся внуком младшему брату отца Жозефа, Шарлю. Чтобы к нему подольститься, Ришар взялся за составление панегирической биографии его двоюродного деда. Получив доступ к рукописи «Жизнеописания» Лепре-Балена, он быстро сочинил небольшую биографию — в рамках своего жанра довольно точную. Ее издали, и аббат ожидал вознаграждения. Оно не явилось. Взбешенный Ришар решил отомстить. В текст хвалебной биографии он вставил ряд новых пассажей, в которых отец Жозеф обвинялся во всевозможных преступлениях — от убийств до симонии. Новый вариант вышел анонимно под притягательным названием «Le Veritable Pere Joseph»[82]. Незачем говорить, что «подлинный» отец Жозеф расходился намного лучше, чем отец Жозеф tout court[83]. Но выплаты книготорговцев были смехотворно малы по сравнению с лакомым доходом каноника. Аббата озарила гениальная идея. Он снова схватил перо и настрочил страстное опровержение собственной клеветы. Опровержение было издано, вызвало у публики определенный интерес, но семейство дю Трамбле осталось равнодушно и на этот раз. Преподобный Ришар скончался в нищете.

Более полутора веков историки ограничивались тем, что складывали лесть, клевету и опровержение Ришара и полученную сумму делили на три. Итоговое частное считалось истинным изображением отца Жозефа.

В середине девятнадцатого века отцом Жозефом заинтересовался г-н Пеллетье, эрудированный архивариус. Он много лет собирал материалы к новой и правдивой биографии. Гигантская предварительная работа была практически завершена, когда Наполеон III начал войну с Пруссией. В 1871 году, во время Парижской коммуны, здание, где г-н Пеллетье хранил груды своих записей, его рело дотла. Казалось уже, что какая-то высшая сила по хочет, чтобы мир узнал об отце Жозефе.

Это впечатление, нужно признаться, не рассеялось даже в 1894 году, когда Гюстав Фаньез издал свой огромный труд «Le Pere Joseph et Richelieu»[84]. Хотя Фаньез провел обширные изыскания, хотя ему посчастливилось обнаружить «Дополнение» Лепре-Балена, его книга отнюдь не проясняет дело. На свой предмет она проливает не свет, а «зримый мрак». «Le Pere Joseph et Richelieu» — это тысяча двести страниц самых разных исторических документов, хаотично расположенных и не снабженных указателями. Это не биография (Фаньез занимался политической историей и вряд ли даже думал об отце Жозефе как о живом человеке); это собрание сырых материалов к биографии, и в этом качестве книга, увы, составляет обязательное чтение для всякого, кто интересуется Серым кардиналом.

Когда Фаньез издал свою книгу, молодой ученый клирик, аббат (впоследствии каноник) Дедувр только начал свои — оказавшиеся пожизненными — занятия отцом Жозефом. Дедувр (он умер около 1929 года) преподавал латынь в католическом университете на западе Франции. Эту должность он совмещал с обязанностями раздатчика милостыни при Конгрегации кальварианок, в архивах которой хранились неизданные рукописи ее основателя — всевозможные документы общим объемом в три или четыре миллиона слов. С 1638 года до наших дней на них даже краешком глаза не взглянул ни один ученый — за исключением Дедувра.