Серпантин

Острые углы в христианстве — это же неслыханно! Это символ огня, символ сатаны!

Ты можешь себе это представить?! И в довершение картины такая аббревиатурочка на

фасаде — ЕХБ. Нет, ты вслушайся, как звучит — ехэбэ! И это, заметь, не новый

матюг, как ты наверняка подумал. Расшифровывается вполне цивилизованно:

Европейское Христианское Братство. А домишко этот — их церковь. Называется

'Церковь Ковчег'. Когда я увидел это своими глазами…

Алексей дожевывал третий бутерброд и, лениво прижимая трубку к уху, рассматривал

муху на потолке.

— Корнеев был прав, — продолжал восторженно вещать Расуловский голос, — я думал,

что он не воспримет мои идеи серьезно, но оказалось, что он давно этим и сам

интересуется, только у него времени нет. Он дал мне даже телефон одного

деятеля из этой ехэбэ. Если мне удастся с ним встретиться, я устрою ему допросик

с пристрастием. Пусть попробует меня сагитировать, а если он…

— Слушай, Эд, заткнулся бы ты, а? — не выдержал Алексей. — Я не пойму никак, что

ты мне ересь какую-то втираешь. Позвони лучше Героинычу, ему может и интересно

будет. Дай пожрать спокойно!

— Нет, Алех, ты не понимаешь! Я только приехал от этого 'Ковчега' и меня просто

распирает от впечатлений! А Герки нет, он занят сегодня. А! Совсем забыл! Ты

представляешь, говорят, что в этом 'Ковчеге' есть еще этажа три подземных.

Конечно, все это домыслы, но и они на пустом месте не рождаются, согласись.

Алексей бросил на тарелку недоеденный бутерброд и брезгливо отряхнул пальцы.

— Черт, кажется я таракана слопал.

— Что? — рассеянно спросил Эльдар, обрывая свой словесный поток.

— Пальто. Ты меня достал. Хватит может мозги мне полоскать, тебе что, поговорить

не с кем? Ты же отлично знаешь, что эта муть журналистская по барабану. Ты

только за этим звонишь?

— Ладно, подожди…

— Слушай, мне в туалет надо. Я по-моему съел таракана и…

— Нет, постой!

— Все, Эдька, не обижайся. Дорасскажешь остальное Гертруде, когда он позвонит.

— Вот я и хочу сказать насчет Гертру… черт, Герки. Он тут записку мне оставил,

чтобы я позвонил тебе и предупредил, что они в пять будут у тебя.

— Сюда что ли приедет?

— Да. И Марину… ты бы отправил куда-нибудь. Она же дома сегодня?

— Да что она, баб его что ли не видела. Он никогда один не приходит.

— Я не думаю, что она видела Еву. И не думаю, что ты хочешь, чтобы она ее

увидела.

Тишина. Минута. Две. Три.

— Эй, Алешка, ты там живой?

— Я… да. — Пробормотал Алексей.

— Ты рад?

Наконец-то дыхание начало восстанавливаться. Хватило нескольких минут. Ну что ж,

это уже прогресс.

— Она не должна сюда приезжать, — как можно тверже сказал Алексей.

— Она приедет. — Серьезно ответил Эльдар. — И, пожалуйста, не обижай ее. Она

этого не заслужила.

В трубке послышались длинные гудки. Алексей медленно опустил ее на стол и

уставился невидящим взглядом в пространство.

Он не знал сколько времени просидел неподвижно. Когда в голове нет ни одной

мысли, время перестает существовать.

Услышал, как хлопнула входная дверь. Марина вернулась из магазина. Окликнула

его, вошла на кухню.

— Алеш, ты чего? — озабоченно спросила она.

Сколько времени? — спросил Алексей, и сам не узнал своего голоса.

Марина посмотрела на часы на руке.

— Двадцать минут четвертого. Что с тобой? Почему трубку на место не положил?

Что, кто-то звонил? Что-то случилось?

— Жорка приедет в пять.

— Ну и отлично. Сейчас я курицу пожарю, я как раз купила. Так и знала, что

кто-нибудь зайдет. Может Любка еще заскочит, она еще вчера собиралась…

— Черт, что же делать…, - в отчаянии пробормотал Алексей.

Мара, которая уже суетилась, доставая из пакета продукты, удивленно замерла.

— Ты о чем, Леш?

— Присядь-ка на минуту. — Попросил он.

Она бросила на него встревоженный взгляд и послушно опустилась на табуретку.

— Послушай, Мар, мне надо с Жоркой разобраться с одним старым делом. Поставить,

так сказать, точки. И тебе при этом лучше не присутствовать.

— Не поняла. Что у тебя с Жорой могут быть за секреты, о которых мне не положено

знать?

— Есть кое-что. И тебе не нужно об этом знать. Поверь мне на слово, тебя это

никак не касается. Я просто все улажу, чтобы потом не возникало никаких проблем,

и все.

Жена натянуто засмеялась.

— Ну нет, дорогой. Давай-ка ты честно про все мне рассказывай, а я уже сама

решу, стоит мне присутствовать или не стоит.

Неожиданно для себя Алексей вспылил:

— Слушай, у меня нет настроения сейчас вступать с тобой в какие-то переговоры,

понимаешь? Я пытаюсь сделать так, чтобы мои прошлые дела не коснулись нашей

семьи, а если ты сунешь туда свой нос, это по-любому произойдет. А понять все

правильно ты все равно не сможешь.

— Нормальное дело! — теперь уже взбеленилась Марина. — Что-то, что может

коснуться нашей семьи?! Да оно уже коснулось! Я не отстану от тебя, пока ты не

расскажешь мне правду! А если откажешься, то я у Жоры спрошу, что там у вас за

дела такие.

— Отлично. Поинтересуйся тогда у Евы, может она лично тебе все объяснит.

— У кого? — опешила Марина.

— У Евы. Я сказал — у Евы. Тебе это о чем-нибудь говорит?

— Нет… постой, это не та ли девочка с фотографии, на которую ты всю ночь

пялился? Твоя одноклассница?