Сертификат

– Не понимаю, – поправила она. – Я скорее не понимаю тебя. В прошлый раз я думала, что профессия как твоя – это очень постыдно. Однако… Ты тогда заставил меня почувствовать себя живой. И это оказалось очень страшно. Как-то после душа я стояла у зеркала и вдруг провела пальцами по своим плечам. Я никогда раньше так не делала. До тебя. Мне стало стыдно. Я оказалась не готова к тому вихрю эмоций и своих личных желаний, которые пробудились во мне после той ночи. Нет, я не говорю о… – она очень мило запнулась. – о сексе. Нет, ты не подумай, он был чудесен! Просто… Я не была готова к такому. К тому, что я думаю о себе. О том, чего бы мне хотелось. И я не знаю, что мне с этим теперь делать.

– И ты пришла с этим ко мне? Мне кажется, что тут нужен психолог.

– Да, ты прав, – она прижала пальцы к пухлым губам. – И я понимаю, как это выглядит со стороны! Я… ведь купила это время с тобой. Ужасно так звучит, никак не могу свыкнуться с этой мыслью. Мне очень стыдно за это. Прости меня, пожалуйста! Мне всё время кажется, что это должно быть унизительно для тебя. Не подумай, пожалуйста, что я вижу в тебе вещь! Нет! И ты прав. Надо заплатить психологу, но я пока не готова. Ведь к нему надо будет ходить регулярно, значит, заняться своими тараканами вплотную, а мне… Мне жаль времени на себя, понимаешь? Столько дел, столько людей, которые рассчитывают на меня, ждут от меня, помощи, поддержки, любви, одобрения. И я боюсь их подвести. Не знаю, насколько хватит моих сил, но разве я могу их подвести?

Я не был уверен, нужен ли ей мой ответ. Я сам запутался, растерялся. И мне кажется, что все эти вопросы Татьяна задавала сама себе, озвучивая вязкие мысли снова и снова. Она тонула в них, тщетно пыталась выбраться, используя старые методы, а они не работали. Единственное, чем я мог помочь ей, так это остановить поток самобичевания.

Я протянул руку к лицу собеседницы и провёл пальцами по щеке, затем почти невесомо погладил нижнюю губу большим пальцем.

Её зрачки… Снова большие, манящие. Они завораживали меня.

Встав на ноги, я уверенно потянул Татьяну за собой, повёл к кровати.

Она, рвано выдохнув, повиновалась.

– Я… Я пришла не…

– Шшшшш, – прошептал я. – Я слушал тебя очень внимательно. Теперь – твоя очередь.

Как и в прошлый раз, я наклонился к ней, ожидая первого шага.

В этот раз она медлила, сжимая мои руки в своих и поглаживая пальцы.

– Ответь мне на один вопрос, – насмешливо попросил я. Татьяна взволнованно подняла на меня глаза. – Как такое может быть: у тебя трое детей, а ты так смущаешься, когда речь заходит о процессе, который к ним привёл. Ты так играешь со мной?

– Но это же очень личное. Разве нет? Кроме мужа у меня никого никогда не было. До тебя. И я ни с кем никогда такие вопросы не обсуждала. Поэтому…

– Что ты хочешь сейчас? – спросил я.

– Не знаю, – беспомощно улыбнулась она. – У меня в голове столько всего, что я ничего не понимаю.

– Тогда я буду сегодня решать за тебя. – предупредил я. – Раздевайся!

Я приказал ей это тихо и очень твёрдо. Татьяна облизнула губы и повиновалась. Комплект нижнего белья был явно новым, белым, кружевным. Она была в чулках и поясе к ним: сколько сюрпризов! Она неловко прикрыла руками мягкий живот и отвела взгляд.

Я откинул одеяло на кровати и мягко подтолкнул её. Татьяна, чуть дрожа, легла.

– Хорошая девочка, – похвалил я тихим грудным голосом, проведя широкой ладонью по пышным бёдрам, ухватил чулки и медленно стянул каждый их них, заставив женщину подо мной неровно выдыхать при каждом моём прикосновении. Педикюр. – Умница.

Преодолев своё желание немедленно приступить к главному, я накрыл Татьяну одеялом и лёг рядом.

Она закрыла лицо руками и, усмехнувшись, покачала головой, словно не веря в происходящее.

Я подпёр голову рукой и, лёжа на боку, выжидал. Да, я сказал, что сегодня буду решать я, однако из головы всё не шли её слова о том, что она недавно задумалась о своих желаниях. Слишком будет просто управлять ею, она ждёт этого, для неё это – зона комфорта.

Татьяна отняла руки от лица и расслабленно откинулась на подушку.

– Как же хорошо. Как тихо.

– Ты можешь поспать. Я разбужу тебя.

Она развернулась ко мне и замерла.

– Очень жаль, – вдруг невпопад сказала Татьяна, – что тут нет окна. Я люблю большие окна, через которые льётся утренний свет. Он напоминает о том, что в этой жизни хорошее обязательно возьмёт верх.

Когда она говорила об этом, её лицо словно озарилось теми самыми солнечными мягкими лучами, которые были так любимы ею.

Тут моя гостья подползла ближе ко мне и, положив голову на согнутый локоть, стала смотреть на меня.

– Ты правда разбудишь меня? – спросила она, видимо, чувствуя, как веки начинают тяжелеть.

Я посмотрел на часы на прикроватной тумбочке.

– Тебе осталось всего полчаса. Нет смысла.