Серые братья

Пит торопливо подбежал и взглянул. На столе лежала маленького размера одежда, – дорогая, дворянская. Бархат, шёлк, золотые нити. Прекрасные туфли с блестящими пряжками. К Питу подошёл чем-то озабоченный Дэйл и помог выбрать подходящие по росту предметы. Переодевшись, Пит понял, что вот сейчас-то и начнётся то неведомое, неотвратимое, страшное, за что Слик заплатил пятьдесят фунтов компракчикосам. Он поднял глаза – посмотреть, что поделывает его новый хозяин – и увидел его, присевшего перед Шышком. Огромное чрево Слика висело, почти касаясь пола, а толстые бесформенные колени были широко расставлены в стороны. Он весьма напоминал чудовищную человекообразную жабу. И занималась жаба злодейским, пакостным дельцем: заскрипел, вращаясь в нарезах, тронутый ржавчиной винт, и жалобно закричал вмиг взмокший от боли Шышок.

– Какая хорошая костоломка! – не обращая внимания на этот крик, проквакала жаба. – Ещё пару недель – и ноги окончательно скрючатся. И тебя можно будет выпускать на работу. А шины будем накладывать только на ночь.

Слик с трудом встал, направился к своему ложу в алькове. И там, отмыкая шкафчик с едой, сказал сам себе:

– Нужно найти хорошего кузнеца и заказать ещё одну такую же костоломку. Очень, очень полезная вещь.

«Если я сейчас вместе со всеми пойду в порт, – подумал, разглядывая новые туфли преобразившийся Пит, – то сразу сбегу. Из Плимута кораблей уходит достаточно.»

– А ты, – эй, ты! – вдруг выкрикнул Слик и направил в сторону Пита длинную тонкую страшную свою палку, – если ты, мерзавец, сбежишь – я твоего друга буду бить до тех пор, пока он не перестанет дышать. Помни.

Пит торопливым, непроизвольным движением быстро кивнул, и это безмолвное обещание было тем более убедительно, что тут же принеслась откуда-то и прочно осела в голове уверенность в том, что он действительно не сбежит. Нельзя, чтобы Шышок умер из-за него. Невозможно. Как жить-то потом? Гадина Слик. Какой умный…

Торопливо шлёпая босыми подошвами и поёживаясь, многоголовая компания высыпала во влажное и прохладное по осенней поре утро. Земля была холодной, и Пит, вышагивая в своих крепких туфлях, испытывал неловкость от того, что многие из его новых товарищей подпрыгивают на ходу, словно на раскалённой и обжигающей сковороде.

– Слушай внимательно, – сказал Питу Дэйл. – Тебе за день нужно собрать ровно фунт. Слик – скотина. Он понимает, что для новичка – это огромные деньги, но если ты не выложишь вечером фунт, то есть двести сорок пенсов – он возьмёт палку и добудет из твоей спины крови. Так что старайся.

Сзади тяжело ухнул закрывший вход в туннель камень.

– Видишь дыру в стене? – продолжил деловито бормочущий Дэйл. – Вечером приходи сюда и жди. Мы только здесь ходим. Очень удобно, пролезает только маленький человек, а взрослый – ни-ни. Стена же высокая, видишь? Нипочём не залезть. Пролазь вечером в эту дыру, жди остальных, – и к воротам. Камень видел, что вход открывает? Вот, это ворота. Если не соберёшь в первый день фунт – скажи мне, я добавлю. У меня есть припрятанные монетки. Кстати, сегодня нужно будет сходить к тайнику, достать одну золотую: помнишь, я вчера обещал?

– Но, – неуверенно спросил Пит, – ты говоришь, что можешь дать мне недостающую сумму… почему же не дал вчера тем, у кого не хватило и кого высекли?

– Я даю только в крайнем случае. Все это знают. Если помогать очень часто – то обязательно кто-нибудь сядет на шею. Это во-первых. А во-вторых, если все и всегда станут приносить полную сумму, то Слик эту сумму обязательно увеличит.

– Понятненько.

– Теперь – главное. Что ты должен делать. Ты теперь – благородненький дай.

– Благородненький – понимаю. А что такое «дай»?

– «Дай»? Теперь это самое главное слово в твоей жизни. Ты слушай, сейчас всё поймёшь. У тебя лицо умного и красивого дворянского сына. Ты выбираешь в порту богатого дворянина. Обязательно из тех, кто идёт с дорожными вещами на корабль: у отправляющихся в путешествие всегда с собой много денег. Хорошо, если дворянин будет с дамой: или захочет перед ней показать щедрость и благородство, или она сама попросит его о щедрости. Ты вежливо, и с достоинством поклонись и, как вы, аристократы, умеете, – гладко, разумно сообщи о беде: ты приехал только что из Америки, и в Плимуте отстал от кареты. Пьяный дядя забыл тебя, когда ты отошёл по нужде. А тебе нужно в Лондон, где тебя ждёт больная и очень любящая тебя мама. Смутись и попроси денег на дорогу до Лондона. Спроси фамилию дворянина, обещай немедленно выслать. Ври смело, уверенно. Если за день обработаешь таким образом человек пять – фунт у тебя будет.

За этими разговорами добрались до начинающего просыпаться порта. Здесь несколько маленьких оборванцев присели на камни и, откинув лохмотья, обнажили застарелые раны и язвы. Пит видел, как они, отсыпав друг другу в ладошку, растёрли подсохшие за ночь язвы чёрным молотым перцем, и один малыш, закусив от боли губу, завертелся волчком, зажав рот худыми исцарапанными руками.

– Зачем это они? – спросил Пит.