Серые камни

Он кивнул сам себе, но пока не стал ставить клеймо предателя на главе тайной службы Перворожденной. За спиной Дин-Вара был долгий срок безупречной службы, участие в обеих войнах с Эли-Хартом и безоговорочное доверие Альвии. Хотя она доверяла и кузине… При воспоминании о лживой мерзавке Ирэйн Дин-Таль скрипнул зубами и сжал кулак. Сложно было упрекнуть лиори в слепоте, он и сам никогда бы не заподозрил в милой скромной девочке насквозь прогнившую душу. Да никто бы не заподозрил! Учтивая, со стыдливым румянцем на щеках, послушная и безропотная юная лейра вызывала симпатию. Ей дали лучших учителей, богатые наряды, позволили жить в Борге и иметь право выбора. Архон! О девчонке заботилась сама госпожа! Была с ней добра и ласкова. Многие ли могли похвастаться личным вниманием лиори? И чем отплатила маленькая дрянь?!

— Хватит, — остановил себя адер.

У него были и более важные размышления. Ирэйн не стоило того, чтобы на нее тратили время, не сейчас. Найти того, кому можно доверять, было намного важней. Но кроме того, существовали опасения, что в Борг проникнуть будет непросто, даже адеру Эли-Борга. Заговорщики не могут не знать, что он исчез, значит, должны ожидать появления, и, следовательно, Дин-Таль становится опасным свидетелем, потому что мог узнать тех, кто осмелился напасть на Перворожденную. В замке его будут ждать убийцы, если ворота Борга вообще откроются…

— Мне бы Стина, он бы ворота головой снес и не заметил, — невесело усмехнулся риор, вспоминая о своем недавнем страже.

Воспоминание о прислужнике Ирэйн изменило течение мыслей Дин-Таля. Он хмыкнул и прикрыл глаза, теперь думая о простодушном болтливом великане, которого адер покинул несколько дней назад. Тиен мог смело признать, что неприязни к Стину не испытывал, и, наверное, в какой-то мере, даже сочувствовал ему, представляя, что должен чувствовать сейчас обманутый в своем доверии страж. Да, узник сбежал.

Вышло это ни сразу. Поначалу Стин согласился разрешить пленнику есть, сидя за столом, предварительно привязав того к стулу. Дин-Таль поглядывал на затылок своего стража, но быстро откинул идею борьбы с ним, понимая, что и, будучи в своем нормальном состоянии, вряд ли смог вырубить здоровяка. Тиен хорошо помнил, с какой легкостью уже немолодой мужчина таскал риора, мало напоминавшего пушинку. Нет, мечтать одолеть громилу в драке не стоило, и риор набрался терпения.

Зато они теперь разговаривали. Впрочем, говорил обычно Стин, а Тиен подкидывал время от времени вопросы и слушал.

— Стало быть, ты служил самому дяде лиора Бриара?

— Верой и правдой, высокородный риор, — с готовностью откликался страж. — Ох, уж и почтенный был человек, скажу я вам. Вот вы еще мальцом были, а я хозяину меч начищал. Знатный у него был меч, залюбуешься. Рукоять, что твое солнце, так и переливается каменьями драгоценными, а клинок острый-острый. Подбросишь, бывало, платок, так и перережет его меч налету. Сам лиор Бриар дяде своему пожаловал. А дорожил им хозяин, ох, дорожил… Потом сынку его достался, им в последней войне и бился. Жаль, не уберег он риора-то… — вздыхал страж и тут же продолжал: — А хозяин мой первый, дядя лиора нашего, очень меч свой любил. Говорил, мол, господин толк в оружии знает, каждому по силам и по руке подберет. Как пух, говорит, меч-то, а врага пополам разрубит. Дочке-то своей, конечно, тоже знатный клинок подарил, лиори Альвии. Мне молодой хозяин сказывал, когда я меч отца, значится, нахваливать начал. Так и сказал, мол, не видал ты еще клинка лейры Альвии, вот, говорит, истинное произведение искусства. Мол, лиор сам за ковкой следил, чародея к кузнецам да мастеру золотых дел приставил, чтоб чарами меч напитывали. И глаза, говорит, камни ледяные. Силу, мол, руке, да ловкости придают. Много чего сказывал, я, аж, заслушался.

— Да, меч у Перворожденной отличный, — согласно кивнул адер. — Не скучно тебе в одиночестве жить?