Серые камни

Мне не с кем разделить свои сомнения и тревоги. Подруг для меня в Борге не нашлось, только юноши, но такая дружба порицается. Матушка мало вспоминала о своей дочери. Поначалу она страдала в склепе, после, насколько теперь знаю, оживала в опочивальне со своим дружком. Она присылала мне письма, но ни разу не приехала навестить, и не спешила звать под родительский кров. Да и мне не хотелось ехать в Боргадин, когда я вспоминала то тягостное болото, из которого вы меня забрали. Я осталась наедине со своей безнадежной любовью и своим страхами. Боги, — Ирэйн закрыла глаза, — как же я устала бояться…

Лирн не скупился на доказательства того, что я под постоянным наблюдением. Его служанки напоминали мне об этом, когда причесывали волосы или надевал платье. Запугивали расправой, рассказывали истории, где истории умирали страшно и мучительно. Я была не рада, что ввязалась в эту историю. А потом появлялся незнакомец в маске и расписывал, как великолепна я буду в сиянии славы своей власти. Он называл меня надеждой Эли-Борга, говорил, что Тайрад все одно сделает свое дело, со мной или нет, но только я могу стать опорой боржцев. Он уже не вспоминал о Тиене, только и говорил о величии лиори. Я тогда спать перестала, нянька бегала к Фериму за снадобьем, потому что я постоянно сказывалась нездоровой. А на деле умирала от страха и желания выпутаться.

— Но все-таки выбрала путь Лирна.

— Да, — Ирэйн склонила голову. — Он был так прост… Всего лишь дать согласие и перестать метаться. Я успокоила свою совесть тем, что и вправду не дам боржцев в обиду, Думала, что казню предателей и так освобожусь от их власти надо мной. Эли-Борг примет эту кару, как справедливую, и я получу признание моего народа. А потом дам отпор Тайраду.

— Лотт?

— Тогда я думала, что он должен умереть, чтобы я назвала имя риора Дин-Таля и уже жила с любимым мужчиной. И когда я все это обдумала, тогда приняла слова Лирна — моего незнакомца в маске. Уговорить себя, что он прав, тоже было просто, потому что так оказалось легче…

— Легче ждать моей смерти.

— И это тоже.

— Что же еще?

Ирэйн вымучено улыбнулась:

— Легче оправдать себя. Когда вы стали в моих глазах виновны во всех бедах, тогда я сама себе перестала казаться лживой.

— И что же изменило твои взгляды?

— Ненависть моего возлюбленного, — лейра опять вздохнула. — Когда исчез единственный предлог, из-за которого я позволила втянуть себя в это грязное дело, все остальное померкло. Он не поверил в меня, высмеял, и со зла я хотела доказать ему, что тоже что-то могу, что сделаю, как хотела, когда взойду на ваш престол. И тогда совершила новую ошибку — поверила в любовь Дин-Мара. Понадеялась, что у меня появился сторонник, а он всего лишь исполнял приказ Тайрада, — она откинула голову и вдруг издевательски расхохоталась, но быстро оборвала этот звенящий смех. — За всю мою жизнь, до меня оказалось дело одному-единственному человеку, но я проглядела его и потеряла, едва обретя. — Ирэйн накрыла лицо ладонями, но не заплакала, просто скрылась за этой ненадежной преградой. С кем-то делить свою боль ей не хотелось. Она уже привыкла вариться в котле своих чувств в одиночку. Альвия поняла это и приняла, потому что сама не спешила открывать свою душу. Она ждала, пока слабость кузины пройдет, и она будет готова продолжить.

Но все-таки заговорила первой:

— Я принимаю твой упрек, — сказала лиори. — Я признаю, что больше заботилась о собственном обещании, чем о той, к кому оно относилось. Мне казалось, что богатые наряды и драгоценности — это то, что нужно любой женщине. Ты права, нас воспитывали по-разному, и я слабо представляю, что чувствуют и думают другие девицы. Я была занята изучением законов, оружия, ратного искусства и политике. Тебя же учила тем премудростям, какие знают все прочие лейры. И этого мне казалось достаточно. Сейчас я понимаю, что упустила нечто более важное — душу. Хотя не знаю, что бы вышло, если бы я тогда узнала о твоей любви к Тиену. Сама я в то время не видела иного мужчину, кого могла бы назвать мужем. Возможно, итог мог оказаться тем же, что мы имеем сейчас. Об этом нет смысла гадать.

В темнице воцарилось молчание. Ирэйн убрала руки от лица, машинально поправила растрепанные волосы и вновь заговорила:

— Я виновна, во всем виновна и признаю это. Но я не сильная и не храбрая, как вы. Я обычная женщина…

— Ты не слабая, Ирэйн, — лиори неожиданно улыбнулась: — И оказалась достаточно храброй, чтобы вмешаться в замысел заговорщиков и испортить его, пусть и неумышленно. Твоя выходка с похищением Дин-Таля оказалась роковой для предателей. Им не удалось скрыть правду, и к моему возвращению была собрана рать, способная дать отпор хартиям.

Лейра Дорин слабо улыбнулась в ответ:

— Это отчаяние, госпожа. Когда я поняла, что Тиену уготована смерть… Я в жизни так не лгала, как тогда Стину, но мне было нужно, чтобы он не усомнился и не воспротивился, чтобы сделал то, о чем я прошу его. Никого иного у меня в подручных не было.