Серые камни

Он велел слугам убираться и прошел в купальню. Здесь разделся без посторонней помощи и опустился в горячую воду. Вновь закрыл глаза, и мысли риора потекли по иному руслу. Хорошо, лиори остается с ним, но присутствие незнакомой женщины в его покоях быстро вскроется. Самым разумным было спрятать Альвию под землей и самому заботиться о ней. Так было безопасней для самой лиори, но… Разум всё чаще подводил Райверна Дин-Одела, когда речь заходила о Перворожденной. Видеть в ней узницу не хотелось. Да и окажись Альвия под землей, она окончательно отвернется от своего спасителя-похитителя.

Отвернется?! Она уже давно сделала это! Обвинила, приговорила и выбросила прочь из своей жизни.

— В Архон, — проворчал риор, открыв глаза.

Нет, в подземелье он ее не поведет. Это Райверн уже решил точно. Он оставит ее здесь. Что до слуг, то их в Оделе было немного. Стража и кухари в покои не поднимались, а хозяина обычно обслуживал Савер. Что ж, теперь хозяев у него будет двое. Завтра верный прислужник прибудет в замок, и о сохранении тайны можно уже не переживать. Пока же любопытных удержит вдали от покоев риора его приказ.

Только Альвия… Риор усмехнулся. Нет, лиори умна, она не устроит бунт с криками. Привлекать к себе внимание пленница не будет. Пока она жива, есть надежда вернуться в Эли-Борг, но если станет известно, кого скрывает риор Дин-Одел, уцелеть окажется очень сложно. В благоразумии Альвии Райверн не сомневался. Как не сомневался в том количестве яда и ненависти, которые пленница изольет на его голову. Это было горько, но неизбежно. Значит, стоило набраться терпения. Впрочем, лиори оставалась лиори. Она не была обычной женщиной, он была воином, и вряд ли просидит спокойно дольше, чем ей потребуется времени на то, чтобы узнать, где находится, и как отсюда выбраться. Дальше начнутся попытки покинуть плен и вернуться в свой риорат.

Но Одел находился слишком далеко от границы с Эли-Боргом. Путь закрыт для Перворожденной, а где находятся заброшенные Тропы, она даже не представляла. Но даже если бы знала, этой частью Пути пользуются хартии. Альвии не пройти ни по горам, ни под ними. Одинокая женщина привлечет внимание. Защищаться она умеет, и эта наука погубит ее, потому что Альвия Эли-Борг — единственная женщина-воин. Она не просто владеет кинжалом, как обученные телохранительницы, или луком, как дочери смердов. Перворожденная знала ратное искусство в совершенстве. И это сделает ее заметной даже больше, чем отсутствие спутника. Да и не выстоять в одиночку против отряда даже лучшему из воинов. Значит, до Эли-Борга она не дойдет. И Эли-Харт она знает только по карте. Ей нужна помощь, только вот Райверн не готов был ее оказать, потому что проводить Альвию хотя бы до границы, значит, вновь потерять ее, а к этому он был готов еще меньше. Не сейчас… не в ближайшее время. Стоило озаботиться тем, чтобы не дать лиори наделать глупостей и отправиться в опасный путь, результатом которого станет поимка, узнавание и смерть. Значит, намерения похитителя не менялись.

Оставалось позаботиться о чистой одежде для пленницы. Райверн потер подбородок. Альвия всегда была неприхотлива, и чистоту и удобство ценила выше роскоши. Можно было разжиться платьями у одной из служанок. Отправить хозяйку вещей навестить родных и стащить у нее несколько платьев. Да, такой выход был достаточно прост. Чуть позже он наведается в одежную лавку подальше от замка, чтобы не возникало ненужного любопытства. А пока позаимствует платья у прислуги. На этом он решил сейчас остановиться. Что будет дальше, покажет время. И, закончив омовение, риор приступил к воплощению своего замысла…

С тех пор минуло больше десяти дней. Две недели с ночи казни. Райверн и Альвия жили в одних покоях, разделенные дверями опочивальни, но казалось, что между ними протянулась пропасть Архона, заполненная уродливыми тварями, имена которым были: Непонимание, Ненависть, Холод, Тоска, Боль. Она превращалась в ледяную статую, как только видела его, слепую и глухую, как и положено всем изваяниям. Смотрела сквозь него, и в такие моменты Дин-Одел начинал сходить с ума от бессилия. Он плутал в лабиринте своих чувств. Блуждал по закоулкам памяти, упирался в тупики настоящего, и никак не мог найти выход. И насколько была холодна Альвия, настолько жарко пылал Райверн. Он захлебывался своими эмоциями и никак не мог обуздать их.

В тот день, когда риор привез свою пленницу, он долго стоял над ней и пытался подыскать слова, которые скажет ей. Искал и не находил. И пока Райверн смотрел на спящую женщину, он отчаянно мечтал, чтобы ничего этого не было. Ни нападения на ее отряд, ни казни. Чтобы у него не было возможности забрать ее. Однако у высокородного риора не было власти подчинить себе время. Он не мог вернуться на несколько дней назад так же, как не мог отмотать вспять годы. Всё, что должно было произойти, уже случилось, и настоящего изменить было не дано никому.