Серые кардиналы советской эпохи

Личным врачом Суслова был офицер КГБ Лев Кумачев. Ему было около сорока, и ранее он работал в медвытрезвителе. В ЦКБ он недавно сменил надежного и долгие годы работавшего с Сусловым врача Григорьева, прекрасно знакомого с проблемами и характером пациента.

Чазов после обследования сделал вывод, что всё в порядке. После чего, не завершив до конца диспансеризацию, взял отпуск и зимой поехал на юг вместе со своим другом Горбачевым (стопроцентное алиби), а Суслов остался в Кунцевской ЦКБ. Вечером 21 января 1982 года Суслов вместе с дочерью Майей смотрел телепередачи о смерти Ленина. На следующий день его должны были выписать из ЦКБ.

Этим вечером Лев Кумачев передал Суслову какую-то таблетку, после которой тот чувствовал себя хорошо и отправился на прогулку, но неожиданно ощутил боли в сердце. Ему становилось все хуже, и он вернулся в свою плату, где дочь Майя вызвала к нему врачей. Но прибывшую к воротам реанимационную машину Четвертого медуправления с опытным врачом-реаниматором, прикрепленным к Суслову, на территорию ЦКБ, несмотря на телефонный вызов, спецсигнализацию и пропуска, по непонятой причине не впустили…

Во второй раз её пустили, но направили в палату, где находился член Политбюро Устинов, которому помощь не требовалась. Реаниматоры метались по территории комплекса, прежде чем попали к Суслову. Оказалось, что всех охранников в день приема оказавшегося смертельным лекарства почему-то заменили и время для оказания помощи было упущено. Суслов потерял сознание, и его подключили к аппарату искусственного дыхания.

Кроме того, сестру-хозяйку, проработавшую в семье более 30 лет и преданную семье, за месяц до смерти Суслова нашли избитой и со сломанной рукой. Попытки связаться с ней по телефону ни к чему не приводили, она только рыдала. Всех троих прикрепленных из личной охраны Суслова в этот день почему-то заменили. Чазов позже написал: «Горбачев — свидетель того, как меня вытаскивали с Северного Кавказа к Суслову. Мы сидели с ним в Железноводске, когда мне позвонили и сказали: срочно выезжайте, с Сусловым плохо, чтобы к утру были в Москве».

Чазов по прибытии провел обследование и заявил, что Суслов не выживет, о чем доложили Брежневу и в Политбюро. Однако кандидат в члены Политбюро Пономарев вспоминает: «Обследование, по свидетельству, показало, что все в порядке. И вдруг три дня назад — удар (кровоизлияние). И вот с тех пор — без сознания».

Помощник Брежнева Александров-Агентов рассказывал в мемуарах: «В начале 1982 года Леонид Ильич отвел меня в дальний угол своей приемной в ЦК и, понизив голос, сказал: «Мне звонил Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова. Ведь, правда же, Юрка сильнее Черненко — эрудированный, творчески мыслящий человек?»

25 января Михаил Суслов, не приходя в сознание, скончался. Его дочь Майя после смерти стала звонить друзьям семьи, которые ближе всех были к Суслову в Политбюро, — Андропову и Горбачеву. Горбачев говорил с ней сухо, «по-деловому», — за ситуацией следим, не сомневайтесь, делаем все необходимое.

Когда состояние Брежнева ухудшилось, Андропов стал искать союзников в борьбе за власть, и в этом качестве для него был важен авторитетный член Политбюро Щербицкий. В результате Андропов отправлял Чазова «с немедицинскими задачами» к Щербицкому: «Передайте, что у него есть друзья, которые нуждаются в нем. Леониду Ильичу необходимо помочь. Надо думать о возможности переезда Щербицкого в Москву».

Чазов полетел в Киев под предлогом проконсультировать Щербицкого, у которого были некоторые проблемы с сердцем. Они встретились и после консультации на дому поехали к нему на дачу на берегу Днепра, где Чазов рассказал о состоянии здоровья Брежнева, о возникших в связи с этим проблемах — об амбициях соперников — и изложил просьбу «московских друзей» о возможном переезде Щербицкого в столицу.

Щербицкий, который на Старой площади рассматривался как наиболее вероятный преемник Брежнева, долго молчал, а потом отрезал: «Я догадывался обо всем. Но думаю, что Леонид Ильич найдет в себе силы выйти из этого состояния, он человек сильный… Мне его искренне жаль, но в этой политической игре я участвовать не желаю».

Это был отказ от предложения Андропова. Поэтому потом он проголосовал за его избрание генеральным секретарем, а затем успешно руководил Украиной и при Горбачеве. Щербицкий, несомненно, стал бы первым президентом независимой Украины, но этому помешала его смерть 16 февраля 1990 года, через пять месяцев после отставки и за день до своего 72‐летия.

Согласно официальной версии, причиной смерти Щербицкого послужило воспаление лёгких, хотя это могло быть самоубийством. В день своего 72‐летия он должен был давать свидетельские показания в Верховном Совете УССР о событиях, связанных с аварией на Чернобыльской АЭС, которую он очень тяжело переживал.