Серые кардиналы советской эпохи

Подробности его смерти вполне достоверно описаны его зятем Чурбановым: «9 ноября Леонид Ильич приехал из Завидова на свою дачу в Заречье. Он был в хорошем настроении, хорошо себя чувствовал. Вечером посмотрел программу «Время»… а до этого один или два документальных фильма. После этого сказал начальнику охраны:

— Разбуди меня завтра в 8 часов, поедем в ЦК, надо поработать над документами к пленуму.

Врача и медсестру, которые дежурили на даче, Леонид Ильич всегда на ночь отпускал домой. По складу характера он не любил, чтобы медики его чрезмерно опекали. Леонид Ильич поднялся к себе в спальню и лег, принял традиционные таблетки, которые ему постоянно подсовывала медсестра Коровякова. Комитетский человек. Там, начиная с кухарки, все были комитетчики. Ночью, как говорила потом Виктория Петровна, около 4 часов Леонид Ильич вставал в туалет, затем снова лег в постель. Спал он на двух подушках: внизу большая плоская, сверху маленькая. Утром Виктория Петровна встала, как обычно, раньше всех. Это было связано с приемом лекарств. Шторы на ночь опускались, в спальне было темно, она ничего не заметила; приняв лекарства, выпив кофе, позвонила начальнику охраны: пора будить Леонида Ильича.

И когда пошли будить, увидели, что он сполз с этой маленькой подушки. Поза была неестественная, он не подавал признаков жизни. Как могли, в меру своей обученности, охранники начали делать искусственное дыхание. Но всем было ясно, что помочь уже ничем нельзя.

Тут же было сообщено Чазову. Внучка Леонида Ильича позвонила мне в машину около девяти:

— Срочно приезжайте, с Леонидом Ильичом плохо.

Я заехал за женой, она тогда работала в Министерстве иностранных дел, и мы со всей возможной скоростью направились на дачу. Виктория Петровна сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый «бронированный» портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю. Он доверялся только одному из телохранителей, начальнику смены, который везде его возил за Леонидом Ильичом. Забрал и уехал.

После Андропова прибыл Чазов, зафиксировал смерть».

Разумеется, Чурбанова мог быть пристрастным, но то, что портфель был и изъял его бесцеремонно именно Андропов, очень важно. Смерть Брежнева ожидалась всеми, но не так быстро, поэтому произошла внезапно. Андропова многие не любили, особенно единомышленники Черненко — Гришин, Тихонов, Соломенцев, но они не успели организоваться, а когда сделали это через год, было уже поздно.

Романов в этой борьбе занял пассивный нейтралитет, Щербицкий решительно отказался от борьбы за власть, Устинов давно был на стороне Андропова, а Громыко был стар, но от власти уходить не хотел, поэтому при посредничестве Примакова они договорились, что Громыко при генсеке Андропове будет председателем Президиума Верховного Совета.

В отличие от них, Андропов давно был готов стать преемником власти в стране, а его главный и сильный враг — Щелоков — без Брежнева перестал уже быть самостоятельной политической фигурой. Поэтому, придя к власти, Андропов коварно занялся сначала кремлевской «чисткой», а потом и регионов. Щелоков сначала был отправлен в Группу Генеральных инспекторов Минобороны. Шефом МВД стал Федорчук, а председателем КГБ — Чебриков. Друга Устинова Андропов не опасался, поэтому оставил на месте.

В должности генерального секретаря Андропову пришлось решать множество задач, большинство из которых были второстепенными, но требовали его личного вмешательства и ответственности. Теперь лично он отвечал за все. Однако, став 16 июня 1983 года генсеком, он уже через год серьезно заболел и в феврале 1984 года после безуспешного лечения умер.

Деятельность правителей принято оценивать не столько по их по намерениям, сколько по результатам. Об отсутствии серьезных политических и экономических результатов в годы правления Андропова, в связи с коротким сроком, говорить не приходится.

Но, если даже посмотреть на столь привлекательный для либералов интерес Андропова к творческим личностям — писателям, театру и артистам, то можно заметить, что здесь он интересовался и поощрял только либеральные и диссидентские личности. В первую очередь Театр на Таганке, режиссера Любимова, за то, что тот отказался устроить в театр его сына Игоря и дочь от первого брака Ирину.

Андропов одобрял творчество Высоцкого, Евтушенко и Вознесенского, Шатрова и других. При этом его покровительство не было односторонним и требовало в ответ исключительной лояльности! Когда смелость поэтического баловня Евтушенко зашла слишком далеко, его при возвращении из очередной заграничной поездки обыскали на таможне, изъяли порнографию и «антисоветские издания».

Другого посадили бы, но с ним ограничились конфискацией, и Евтушенко понял, что обыск на таможне был своего рода приглашением к разговору. В распоряжении председателя КГБ такие «дружеские беседы» были испытанным средство убеждения и принуждения, которые иногда длилась несколько часов.