Серые тени в ночной тьме

– У прадеда родственников никаких не было, – рассказывал Сергей. – Сын его – Дмитрий, работал в пятидесятые годы на заводе, женился в 1954 году, на Ксении Захаровне. Это бабушка моя, она умерла в позапрошлом году, вот дом мне завешала, я здесь теперь и живу. У них с дедом Павлом сын тоже был один. Ну, папа мой! Мы все вместе за границу уезжали, в 95-м. Они с тех пор так и живут в этой своей Канаде. А я, как школу там закончил, вернулся сюда – не нравится мне там! Поступил в университет, ну, и в общежитии жил. Веселее, да и бабу Ксению я плохо знал… А она строгая оказалась, всё меня «строила и строила»… Воспитывала! Я и ушел в общежитие… Она вообще-то крепкая была, не болела, а тут… В общем, прямо в магазине упала и всё… Инфаркт! Вот через полгода я сюда и вселился… По завещанию!

– А родители на похороны приезжали?

– Прилетали на неделю. И обратно улетели.

Виктор тем временем отметил для себя еще несколько важных обстоятельств.

«Почему Существо приняло форму именно автомобиля? – думал он. – Ведь в 1908 году автомобили были редкостью… И еще. Сны у старика Остроухова. Значит, мог этот пришелец информацию и воспринимать из окружающей среды, и как-то передавать, влияя на окружающих. Но отчего-то слабо как-то… Принял внешний вид автомашины – наверное, проезжала как раз рядом. У Кузьмы Остроухова вызывала какие-то сны – он в письме не пишет, что именно видел во сне, но не это важно. А то, что повлиять на Остроухова Существо смогло лишь тогда, когда он оказался рядом с ним, в сарае. Значит, либо возможности воздействовать у Пришельца слабые вообще, либо он ослаб по какой-то причине. И когда рядом с ним в сарае оказался человек, Существо лишь слегка подействовало на него.

Но это не дает ответа на следующий вопрос – почему более 100 лет оно не выходило наружу, на волю, а именно в апреле 2009 года сделало это? И начало активно добывать себе пищу?

Как, кстати, это произошло в точности?

– Сережа, давайте осмотрим сарай! Я когда к двери дома шел, обратил внимание, что вы его наглухо заколотили?

Сергей нахмурился.

– Да! У меня ведь друзья пропали. И девушка моя, Оля… Я и забил дверь! Хотел его вообще снести, да только в милиции мне запретили…

Осмотр пустого сарая, впрочем, ничего Виктору не дал. Он вышел и некоторое время просто стоял во дворе, осматриваясь и стараясь понять, что же не дает ему покоя. Было что-то либо в письме, либо в рассказе Сергея эдакое, то, что он пропустил. Или не услышал.

Он посмотрел на небо. Небо было по-мартовски пронзительно синим, плывущие по нему пышные облака – белыми-белыми… И солнышко уже встало на востоке и теперь светило прямо с крыши дома Остроуховых. такоетакоетакоетттт

Виктор машинально перевел взгляд вправо и уткнулся в крышу сарая. И увидел то, что не давало ему покоя – залатанную когда-то дыру в древесной дранке добротно сколоченной когда-то крыши.

Для кровли, судя по сохранности потемневшей от времени дранки, использовалась лиственница. А вот дыра, упоминание о которой в тексте письма Виктор мгновенно вспомнил, была тогда забита по всей видимости еловыми, или березовыми, досками. И они теперь подгнили, и резко выделялись цветом на фоне хорошо сохранившихся досок из лиственницы. И даже издалека на вид были трухлявыми.

Виктора охватило чувство радости – он уже предугадывал удачу.

Обежав взглядом дом, стоявший напротив остроуховского, он спросил Сергея:

– Слушай, а вот этот дом, напротив вашего, он давно стоит?

Парень пожал плечами:

– Бабушка как-то говорила, что он всегда стоял здесь. И в нем как жили Бескудниковы, так и сейчас живут…

– А старики у них есть?

– Есть! Бабка Анфиса, ей лет 75…

Денисов еще раз осмотрелся вокруг. Посмотрел на сарай.

«Пожалуй, стоит восстановить обстановку… – подумал он. И, прищурившись, задумался на несколько секунд. А потом спросил:

– Ты когда вечером возвращаешься домой?

– Часов в шесть, когда – чуть позже…

– Тогда я приду к тебе, как только начнет темнеть. Чтобы можно было воссоздать в точности такую же обстановку, как это было тогда, в апреле. Ну, когда пропали твои друзья! Хорошо? Да, и ворота сарая не забивай пока…

Остроухов опять пожал плечами. И ответил:

– Хорошо! Приходите!

Виктор пожал ему руку и оправился в дом напротив, где жили Бескудниковы. И в том числе – бабушка Анфиса, которая, возможно, знала что-то интересное о соседе.

Ну, коль ей было больше семидесяти лет!

Анфисе Гавриловне Бескудниковой на самом деле было 78 лет, выглядела она чуть моложе, а память имела здравую, ясную.

С молодым офицером она разговаривала охотно, ударилась сразу же в воспоминания и рассказала Денисову многое, но вот полезного всего лишь – одно.

Кузьму Остроухова она помнит. Хоть и было ей лет десять-двенадцать, когда он умер. Она тогда училась в школе, и как раз возвращалась с занятий, когда соседа выносили из дома, вокруг стояла небольшая толпа.

Близко она подходить не стала – боялась покойников. Да и теперь боится.

А хорошо знал Кузьму Остроухова из ныне живых разве что их сосед с соседней улицы, Игнат. Он, не смотря на разницу в возрасте, дружил с покойным Остроуховым.