Серый и Алекс - 3, или Не верьте белому оленю (СИ)

Серый удивлённо поднял глаза на друга: чего это с Кролом? Чего это вдруг он замолчал? И эмоциональный фон какой-то странный… И лицо такое, будто Серый у него что-то очень дорогое сейчас отнимет. Как мордаха у Каримки, когда его над миской фарша застанут и полотенцем по мохнатой попе лупят.

В душе Серого поднималась обида, неприятная и колючая. Вот, значит, как? Говорить не хочет? А ведь видно, что это не просто так для Алекса, не пошлые анекдотики он из журналов выписывает. Своим новым друзьям, и Гэвину, и Элсбет, наверняка и показывал свои сказки, и песенки пел. А ему, Серому, не хочет, даром что лучший друг. Или как?

Серый поднялся с дивана и, не глядя на нахохлившегося приятеля, равнодушно протянул:

— Ладно, Ал, не хочешь — не надо, рылом, значит, я не вышел. Пойду-ка я лучше спать или монстров погоняю…

Алекс испуганно вскочил следом: ну вот, теперь ещё и Лис обиделся… Чего он на самом деле кочевряжится, как девица перед кавалером! Не убудет от него и его сказок, если он их Серому покажет.

— Да там ничего такого особенного, так, что-то на графоманию пробило, фэнтези перечитал, вот и сам взялся сочинять про эльфов и фей… — Алекс смущённо глянул на Лиса исподлобья и как-то очень яростно покраснел. Так, что у него запылали не только щёки, но даже кончики ушей. Переступив с ноги на ногу, он поспешно продолжил: — Ты не думай, я покажу, прямо сейчас. Ща всё принесу, — Алекс сорвался с места, видимо, опасаясь передумать, и рванул к себе в комнату.

Вернулся буквально через несколько минут, по-прежнему красный как рак и даже с бисеринками пота на лбу и висках. В руках он нёс злополучную тетрадь и свою гитару.

Какой-то весь растрёпанный и растерянный, рыжий вытер тыльной стороной руки лоб и поднял испуганные, но в то же время шальные глаза на Серого.

— Я никому ещё не показывал. Вот тебе только. Хочешь — сам прочитай. Или могу я…

Серый растерялся. Никому не показывал? Он первый? Значит, для Алекса это и правда важно. Смеяться и шутить расхотелось совсем. Киборг наклонил голову и, не глядя в лицо рыжему, чтоб сильней не смущать, тихонько пробормотал:

— Ты это… Давай сам, а я послушаю…

Парни неловко, с прямыми деревянными спинами, словно проглотив по колу, синхронно присели на диван. Алекс попытался пристроить инструмент рядом, из слегка подрагивающих пальцев выскользнула тетрадь со сплошь исписанными листами. От смущения и злости на самого себя Алекс почти бросил жалобно всхлипнувшую гитару и потянулся за тетрадью.

Серый мысленно покачал головой: эко Кролика расколбасило, раздрай полный.

Киборг молча встал, сходил к себе в комнату, потом на кухню, и через несколько минут перед Алексом уже стояла злополучная бутылка виски, стакан со льдом и тарелка с тонко порезанным лимончиком.

Алекс за эти несколько минут всё же взял себя в руки, а на столь щедрое «пожертвование» Серого даже улыбнулся. Но от порции выпивки не отказался. А зачем? И виски хороший, и рассказ легче пойдёт.

Алекс начал читать, сначала чуть запинаясь и спотыкаясь на некоторых словах. Потом увлекся, забыл о Сером, о стеснении, и речь потекла плавно и размеренно.

Парень не читал и даже не рассказывал — он импровизировал, играл, изредка беря гитару и ловко вплетая в повествование то пару куплетов весёлой, незамысловатой песенки, то кусок трагической баллады.

Голос у Алекса был не сильный, но чистый и хорошо поставленный. Слух — безупречный. Петь он действительно умел.

Серый удивлялся: как многого он ещё не знает о легкомысленном Кролике. Но постепенно киборг забыл обо всем. Перед ним раскинулись холмы, поросшие зелёной шелковистой травой и душистым вереском. Жарко пекло солнце, в воздухе лениво жужжали пчёлы и разливался медвяный аромат.

В тени одного из холмов плясали и пели странные существа: прекрасные девушки и юноши вперемешку с диковинными зверюшками и даже ожившими деревьями.

А через долину ехал молодой отважный рыцарь. Тонкий шрам пересекал мужественное, благородное лицо. Он возвращался с войны к любимой жене и маленьким детям. Но не доехал до своей семьи и родного очага — в странном волшебном танце его закружили феи и эльфы. И рыцарь забыл о дорогих его сердцу людях. Забыл ради нескольких мгновений призрачного и сомнительного счастья. Чтобы потом стать добычей на охоте Лорда Охотника, пасть белым голубем от одной из его стрел.

Да, это был не рассказ — это был театр одного актера, очень талантливого актёра.

Под конец своей истории Алекс слегка охрип, но и сам не замечал этого. Он закрыл тетрадь, словно очнулся и снова отчаянно испугался. Расчирикался, щегол, увлекся, а Серый уж, поди, от хохота загибается, сейчас Алекс огребет полной ложкой.

Парень воровато поглядел на Лиса. Серый сидел, чуть приоткрыв рот от напряжённого внимания, взгляд слегка расфокусирован и затуманен. Киборг сейчас, как никогда, был похож на маленького мальчика, увидевшего чудесный фокус или настоящее волшебство.