Сесил Родс — строитель империи

Поначалу в лагерях старателей не было белых женщин. Но зато когда они появились!.. Первую встречали как королеву. Толпа аплодировала ей, люди влезали на повозки, на кучи мусора, чтобы получше разглядеть ее. Потом женщин стало больше, и все же они еще долго оставались малодоступными, но бесконечно желанными. Когда в Кимберли начали открываться бары и гостиницы, их посетители и обитатели высыпали на улицу поглазеть на любую неплохо выглядевшую женщину.

Как-то в Кимберли появилась белокурая красотка. Каждому, кто захотел с ней познакомиться, она говорила: «Можете повидать меня вечером в баре Грейбитгеля». Новость быстро распространилась, и вечером бар был набит битком. Увидев такое, даже сама героиня растерялась. Кто-то предложил решить дело аукционом. Героиню водрузили на ящики с шампанским. И начался торг.

— Пять фунтов и ящик шампанского!

— Шесть фунтов и бочонок бренди!

— Десять фунтов!

— Двенадцать фунтов!

— Двадцать фунтов и два ящика шампанского!

Последнее слово осталось за старателем, который, потрясая над головой пачкой банкнот, закричал:

— Двадцать пять фунтов и три ящика шампанского!

По тем временам это было немало. Остальные отступились. Но победителя не оставили в покое. Его проводили всей толпой до палатки и устроили вокруг нее невообразимый гам…

Молодые, здоровые парни. Ринувшись сюда со всех концов света, они, конечно, давали себе тысячу зароков ни на что не отвлекаться от цели, ради которой бросили родной край и своих близких, проделали такой долгий и мучительный путь и теперь с утра до ночи, не видя света божьего, копошатся в ямах этого ада. Клялись, стиснув зубы, до изнеможения рыть эту землю, чтобы поскорее разбогатеть и выбраться из проклятого места.

И все-таки, как бы тяжело им ни приходилось, молодая плоть брала свое.

…А Сесил Родс, что бы ни было тому причиной, не тратил так ни сил, ни времени, ни денег.

«Даже если бы толпы самых восхитительных женщин шли по улице, я сомневаюсь, чтобы он потрудился выйти поглядеть на них», — писал современник, хорошо знавший его в те годы.

На прямые вопросы Родс обычно отвечал шутками.

— Женщины! Разумеется, я не могу ненавидеть их. Они мне нравятся, но я не хочу, чтобы они все время мельтешили у меня перед глазами.

Как-то, уже много лет спустя, королева Виктория спросила:

— Мне говорили, мистер Родс, что вы женоненавистник.

Он ответил:

— Как мог бы я ненавидеть пол, к которому принадлежите Вы, Ваше Величество.

Он никогда не был женат. Никто из современников не поминает и его связей. Были женщины, которые, подобно польской княгине Екатерине Радзивилл, стремились расположить его к себе, но всех их постигла неудача. Из девяти его братьев и сестер только двое, сводная сестра и один из братьев, создали свои семьи.

Когда-то, кажется, совсем еще недавно, историки избегали писать об интимных сторонах жизни своих героев. Должно быть, это считалось чем-то недостойным. Не отголоски ли это викторианской чопорности? Академик Тарле в своем «Наполеоне» ограничился несколькими фразами в начале книги, сказав: «…чтобы уже покончить с этим вопросом и больше к нему не возвращаться». Почему? «Никто вообще из женщин, с которыми на своем веку интимно сближался Наполеон, никогда сколько-нибудь заметного влияния на него не только не имели, но и не домогались…»

Никто… Никогда… Даже сколько-нибудь… Такая категоричность редко бывает верной. И как поверить, что эта сфера жизни, столь важная почти для каждого, может быть наглухо отрезана от всех остальных! Бывает такое? И разве влияют на нас только те, чье влияние мы сознаем сами?

Но даже если поверить, что так оно и было и что действительно никто из женщин влияния на Наполеона не оказал, разве не характеризует его уже то, каких женщин он выбирал? Так что «…покончить с этим вопросом и больше к нему не возвращаться» — вряд ли лучший метод исследования.

Большинство биографов Родса тоже обходили эту сторону его жизни. Зато впоследствии, когда писать о сексе стало модой, американец Роберт Родберг сделал ее центральной в своей объемистой книге о Родсе, изданной в 1988 году. Он даже привлек психоаналитика и сексолога. Однако никаких определенных выводов сделать им не удалось. Оперировали старыми общеизвестными фактами. Прежде всего — что в качестве прислуги Родс держал мужчин. А секретарями его всегда были неженатые молодые люди. Как только они женились, Родс отказывался от их услуг и передавал их своим компаньонам. Но это говорит лишь о латентных, скрытых гомосексуальных наклонностях. Для более далеко идущих заключений доказательств не нашлось.

С уверенностью можно утверждать лишь, что и на исходе дней Родс не мог сказать ни одной женщине:

Когда время мое миновало
И звезда закатилась моя,
Недочетов лишь ты не искала
И ошибкам моим не судья.

Но и о нем никто не может сказать, как Жорж Сименон о Наполеоне: