Сесил Родс — строитель империи

Месторождения алмазов лежали далеко в глубине континента, за пределами Капской колонии и республик Оранжевое свободное государство и Трансвааль, основанных переселенцами-бурами. Пробираться надо было сотни миль по пустынным землям, да еще с тяжелым багажом — на месте ведь ничего не купишь. Приходилось нанимать или покупать большие фургоны, в которые запрягались десятки волов, — дорога была трудная, со скалистыми подъемами и спусками. По пути и, главное, в самом районе алмазных копей почти не было леса, негде было укрыться от палящего солнца. Как выдержать все это? И многие не выдерживали. Сколько? Никто не считал.

Поначалу большинство старателей составляли не наемные рабочие, а владельцы участков. В старательских поселках — никаких законов, никакой власти, кроме власти кулака или оружия, оказавшегося под рукой. Район месторождений считался ничьей землей — ни одно из европейских государств еще не успело его захватить, а с правами африканцев Европа не склонна была считаться.

Старатели создали свою республику — Республику алмазных полей и свою власть — Комитет старателей. Его президентом избрали бывшего английского моряка Стаффорда Паркера, известного крепкими бицепсами. Недовольные избрали другой комитет с другим президентом. На вмешательство английских властей группа антибритански настроенных старателей ответила «восстанием черного флага» и подняла флибустьерский «Веселый Роджер».

Оранжевая республика объявила, что месторождение находится в пределах ее территории и является ее собственностью. Заявил свои претензии и Трансвааль. Но за дело взялась Великобритания, и развитие событий пошло по обычной схеме отношений крупных государств с малыми. Как это у Марка Твена в «Похищении белого слона»? «Между Великобританией и Сиамом возникли недоразумения по поводу пограничной линии, и, как сразу же выяснилось, Сиам был не прав». Вот и на юге Африки сразу же выяснилось, что бурские республики, конечно, были не правы.

В октябре 1871-го район алмазных копей оказался британским (а еще через пять лет был официально включен в Капскую колонию). Операцию эту провел английский министр колоний лорд Кимберли. По его имени назвали поселок старателей, а потом и возникший на том месте город. И тот алмазный бум зачастую называют кимберлийским, а породу, в которой оказались алмазы, — кимберлитом.

Один из десятков тысяч

Как раз в октябрьские дни 1871-го в те места и отправился Сесил Родс, навсегда расставшись со своей плантацией у побережья Индийского океана.

Путь пролегал через Оранжевую республику. Родс впервые видел столько бурских ферм — в Натале он жил среди поселенцев-англичан. Начиналась весна, природа расцветала. Животный мир тех мест был еще очень богат: стада антилоп, зебры, жирафы, страусы, дикие кошки, гиены, шакалы. Встречались еще и львы, и слоны, и носороги.

Путь долог, даже по прямой — километров шестьсот, и пришлось ведь перебираться через Драконовы горы, самые высокие в Южной Африке, преодолевать глубокие ущелья, русла рек, и полноводных, и высохших. Дорог зачастую не было, а о мостах не могло быть и речи. На всем пути постоялый двор оказался только в Блумфонтейне, который был тогда маленьким неприметным поселком, столицей столь же неприметной бурской республики Оранжевое свободное государство.

В большом запряженном волами фургоне Родс вез продукты и вещи. Вместе с заступом и ведром для добычи алмазов — словарь древнегреческого языка и несколько книг античных авторов: не покидала мечта об университете. Сам Родс ехал впереди фургона верхом на пони. Пони не выдержал трудного пути, околел. Человек оказался выносливее. В ноябре добрался до холма Колсберг, крупнейшего лагеря старателей, когда вместо флагов независимой республики старателей уже развевался «Юнион Джек». Среди сотен участков (каждый по 31 квадратному футу) три принадлежали его брату Герберту.

В письме к матери Родс описал это место, которое и стало потом городом Кимберли. «Представьте себе небольшой холм. Самая высокая его точка поднимается всего лишь на тридцать футов над окружающей местностью; в ширину этот холм — сто восемьдесят ярдов, в длину — двести двадцать; все пространство вокруг холма занято белыми палатками, а за ними на мили и мили — плоская равнина с пологими возвышенностями здесь и там. А теперь взгляните на холм от входа в мою палатку. Перед Вами — словно бесчисленные муравейники, покрытые черными муравьями так густо, как только можно; это муравьи — человеческие существа. Вспомните, что на этом холме — шестьсот старательских заявок и каждая из них в свою очередь разделена обычно еще на четыре участка, и на каждом из них работает, как правило, шестеро черных и белых. Значит, десять тысяч человек возятся ежедневно на кусочке земли площадью в сто восемьдесят на двести двадцать ярдов.

…По всему холму — дорожки, по ним на тележках вывозится порода… Но перил у этих дорожек нигде нет, и мулы, тележки и все остальное то и дело летит вверх тормашками вниз, в уже глубоко вырытые ямы».