Съест ли меня моя кошка? И другие животрепещущие вопросы о смерти

А что насчет человека, который весит, скажем, 200 килограммов? Его прах, конечно же, будет тяжелее? Нет. Большую часть веса составляет жир. Скелет под ним, если помните, у всех примерно одинаковый. Поскольку жир — материал органический, он сгорит во время кремации. Правда, кремация тучного человека проходит дольше, иногда больше двух часов. Это позволяет жиру сгореть полностью. Но в итоге не будет понятно, кто отправился в печь 200-килограммовым, а кто — 50-килограммовым. Пламя всех уравняет.

Количество праха в той самой урне с голубями и розами определяется скорее ростом, нежели весом. Женщины обычно ниже — в них меньше костных тканей, — поэтому их прах весит около двух килограммов. Мужчины, как правило, выше, и их прах будет весить примерно три килограмма. Я женщина ростом больше 180 сантиметров, так что, надеюсь, от меня останется увесистый прах в случае кремации (правда, я хотела бы, чтобы меня съели дикие животные, но это тема для другого разговора). Мой дядя, умерший несколько лет назад, был ростом 192 сантиметра. Его прах оказался одним из самых тяжелых среди тех, что мне доводилось держать в руках.

Забудьте о том, как вы выглядите снаружи, важно лишь то, что у вас внутри (ваш скелет). В конечном счете и бабушка, и Даг поместятся в крохотную урну, потому что весь органический материал, включая кожу, ткани, органы и жир, испарится в воздухе, оставив лишь хрупкие кости.

Но если кремированные останки бабушки и соседа Дага идентичны, а ДНК не сохранилась, есть ли между ними вообще какая-то разница? Нам кажется, что в бабушкином прахе нет никаких особенностей, ничего от ее «бабушкости» не осталось. Но это неправда! Разница есть, даже если мы ее не видим. Может, бабушка была вегетарианкой и принимала мультивитамины? Может, Даг почти всю жизнь прожил рядом с фабрикой? Эти факторы влияют на то, какие микроэлементы содержатся в прахе.

Бабушкин прах, вполне вероятно, на вид и на ощупь не отличается от праха Дага, но бабушка все равно остается собой. А значит, вы определенно замените эту урну с голубями и розами, выданную в похоронном бюро, на более подходящую бабуле урну с Harley Davidson, сделанную на заказ. Такой уж девчонкой она была.

Я ОБКАКАЮСЬ, КОГДА УМРУ?

Да, вероятно, вы обкакаетесь, когда умрете. Забавно, правда? Вообще, мне нравится ходить в туалет по-большому, а потому я рада, что смогу делать это и после смерти. Заранее приношу извинения и выражаю благодарность медсестре или работнику морга, которым придется все это убирать.

Как дефекация происходит при жизни? Перед тем как вырваться на свободу, какашка совершает путешествие по извилистым дорогам организма. Последняя остановка — прямая кишка. Когда какашка добирается сюда, в мозг поступает сигнал, и он сообщает вам: «Эй, подруга, пора покакать». Прямо возле ануса уютно располагается мышца — внешний анальный сфинктер, — которая обхватывает задний проход и отвечает за ворота этой фекальной тюрьмы, не позволяя какашкам сбежать, пока мы не будем готовы (за исключением того раза после острых тако).

Внешний анальный сфинктер — произвольно сокращаемая мышца. Это значит, что наш мозг активно управляет ею и велит нашим попам оставаться закрытыми. И он же дает сфинктеру команду расслабиться, когда мы благополучно достигаем туалета. Здорово, что мы можем это контролировать. Возможность контроля дарует большинству из нас свободу передвижения — иначе мы какали бы на каждом шагу, как кролики.

Но, когда мы умираем, мозг больше не может посылать мышцам сообщения. В процессе трупного окоченения мышцы напрягаются, но через несколько дней это напряжение спадает. Корабль разложения поднимает паруса, и теперь расслабляются все мышцы, включая те, которые удерживают какашки (и мочу, кстати, тоже) внутри. Так что если в момент смерти в вас были заперты кал или моча, то позже они вырвутся на свободу.

Я не утверждаю, что каждый обязательно посмертно покакает. Многие пожилые люди или те, кто долго болеет, практически

ничего не едят в течение нескольких дней или даже недель перед кончиной. По этой причине, когда они умирают, наружу просто нечему выходить.

Как танатопрактик, я нередко нахожу сюрприз в виде какашки, приезжая забрать тело в похоронное бюро (это называется «первый вызов»). Когда труп поднимают и переворачивают — в общем, делают все, чтобы благополучно уложить его на носилки, — происходит сжатие, и какое-то количество кала, бывает, покидает кишечник.

Но не надо стыдиться этого, милый труп! Работники морга привыкли вытирать какашки, так же как новоиспеченные родители привыкли менять грязные подгузники. Это часть работы.