Сестра

– В тебе. Зачем ты посылаешь вот эту дрянь Грейс? – Чарли ткнула запиской Шиван в грудь, Шиван попятилась и, сверкнув в меня глазами, открыла письмо.

– Я этого не посылала.

– Может, ты не посылала ей и коробку с дерьмом на следующий день после вечеринки?

Глаза у Шиван широко раскрылись.

– Нет, и не могу поверить, что ты так думаешь. Мы с тобой дружим с давних пор. Задолго до того, как она появилась.

Лицо у Чарли было искажено гримасой.

– Ну, так больше мы не дружим. Отвали, Шиван.

Шиван открыла и опять закрыла рот. Эсме нерешительно попятилась.

– Эсме?

У Эсме на глазах выступили слезы, она пожала плечами.

Шиван повернулась ко мне. Ее ненависть была такой осязаемой, что, казалось, я могу протянуть руку и коснуться ее.

– Ты действительно хочешь сделать из меня врага, Грейс? – заорала она на меня.

Конечно, я этого не хотела, но знала, что слишком поздно. Хрупкая дружба, теплившаяся между нами, была безвозвратно порушена, и мне было страшно подумать, что она изобретет в следующий раз.

Глава 25 Настоящее

– Грейс, ты не могла бы сегодня помочь в малышовой группе? Ханна позвонила, что заболела.

Я спешу в голубую комнату, пока Лин не передумала. Как бы я ни обожала трех и четырехлеток, за которыми обычно ухаживаю, мне приятно провести день с малышами. Первой приходит Сара, она привезла Лили, сестру Эмили. Это ее первый день.

– Грейс, я так рада, что вы здесь. Хотя Эмили будет безумно по вас скучать, она только о вас и говорит. Кажется, совсем недавно она была вот такой же. – Сара кивает в сторону Лили.

– Я знаю, время летит. Хотите, чтобы я ее взяла?

Слезы выступают на глазах у Сары, когда она вручает мне спящий сверток, запелёнутый в кремовое байковое одеяльце с Винни-Пухом и Пятачком. Девочка тяжелее, чем кажется на вид.

– Все будет хорошо, – говорю я.

– Знаю. Я не планировала так рано ее отдавать, но мне предложили хорошие деньги за работу литературного негра, а с Лили я не смогу сосредоточиться. Нелегко растить детей в одиночку.

– Не успеете оглянуться, как пора будет ее забирать.

Мы отходим в сторону, уступая дорогу потоку мамаш. Сара передает мне сумку с принадлежностями Лили и бесконечный список инструкций, целует Лили на прощание и уходит.

Медленно, как астронавт, шагаю я со своим драгоценным грузом к креслам-мешкам и осторожно, чтобы не разбудить малышку, усаживаюсь. Мышцы дрожат от напряжения, и я говорю себе, что действительно пора вернуться к йоге. Темные реснички касаются фарфоровой кожи Лили, и я осторожно отворачиваю край одеяла, обнажая десять идеально выточенных пальчиков с тоненькими, как бумага, ноготками.

– Что, интересно, ты сделаешь этими ручками? – вслух говорю я.

Лили тихонько посапывает, а я прижимаю девочку к груди и вдыхаю ее свежесть. Не могу удержаться от того, чтобы не наклониться над ее макушкой и не втянуть в себя чудесный младенческий запах. Она великолепна. Мама то и дело отпускает намеки насчет того, как ей хочется стать бабушкой, но я еще не готова. Оба мы не готовы.

Тело Лили напрягается – это она потягивается, удлиняясь почти вдвое, – и зевает, широко раскрыв розовый беззубый рот. Не открывая глаз, она начинает хныкать. Бормоча ласковые банальности, я несу девочку на крохотную кухню подогреть ее бутылочку. Потом встряхиваю бутылку и капаю молоко себе на запястье, чтобы проверить температуру. «Превосходно», – говорю я ей. Когда мы садимся, я тру соской ее нижнюю губу, пока хныканье не стихает. Она зажимает ртом соску, одновременно свирепо захватывая пальчиками мой палец, и шумно сосет, опустошая бутылку с такой скоростью, словно ее не кормили несколько дней. Я ставлю на пол опустевшую бутылку. «Ну вот, это до обеда», – говорю я и нежно тру ей спинку, пока она не издает громкую отрыжку. «Лили! Твоей сестренке это бы понравилось», – говорю я ей. Маленькая струйка кислого молока течет у нее изо рта, и я промокаю ее слюнявчиком со свинкой Пеппой.

Мы проводим следующий час, колотя по ярким пластиковым игрушкам с мигалками и слишком громкими звуками, а еще читаем рассказы, которые она пока не может понять. Я стараюсь изо всех сил и зарабатываю беззубую улыбку малышки.

– Грейс, ты не могла бы сунуть Лили в кроватку и выйти на улицу? Там довольно тепло, пускай дети побегают перед обедом, – говорит Лин. – Кара пока справится тут одна.

Я кладу Лили на желтый пеленальный матрасик.

– Давай переоденемся перед сном.

Она тужится, пока я расстегиваю кнопки на ее комбинезончике, ножки не желают гнуться.

– Ну же, Лили, мне надо на прогулку.

Я корчу смешные рожи, пока ее мускулы не расслабляются и я могу снять грязный памперс.

– Лили, не могу поверить, какая ты вонючая.