Сестра

Поездка до работы оканчивается слишком быстро. Приехав, я погружаюсь в меланхолию, ожидая увидеть толпу сердитых родителей, выстроившихся перед зданием с плакатами «Справедливость для Эмили». Но на самом деле это просто еще один день. Парковка пуста, если не считать машины Лин. Я захожу через парадную дверь, чувствуя облегчение от того, что мой ключ до сих пор срабатывает. Значит, меня не изгнали.

– Иди сюда. – Лин раскрывает мне объятия. – Ты выглядишь ужасно. Пожалуйста, не беспокойся. Это был несчастный случай. Сегодня новый день.

Ее улыбка разбивает мои страхи, они падают на землю. Я перешагиваю через них, прощенная, и попадаю в медвежьи объятия.

Утро во многом похоже на любое другое, если не считать того, что Эмили отсутствует. Дети не вспоминают ни о несчастном случае, ни о «Скорой». Идет обычный день. Во время ланча мы с Лин пробегаем глазами отчет, перекусывая ее сандвичами с яйцом. В это утро я чувствовала себя настолько не в своей тарелке, что совершенно не позаботилась о еде.

– Я думаю, все будет хорошо. У нас хорошее соотношение численности персонала и детей, а наши предыдущие отчеты превосходны. Оборудование не имеет дефектов. Это печальное происшествие, но, думаю, они не станут его раскручивать.

– Надеюсь, что нет.

– Эмили выздоровеет, это главное. А если делу не дадут ход и не станут делать его достоянием общественности, оно совсем не повлияет на нашу репутацию. Это обычное дело. А теперь сходи приготовь мне кофе.

Я делаю Лин кофе и большим стаканом воды запиваю две таблетки парацетамола. Большая часть послеобеденных занятий посвящена изготовлению картонных сердец, которые мы украшаем блестками, креповой бумагой и красками. Я вешаю их на веревку для просушки. Руки ноют. Я была сверхбдительна весь день и теперь совершенно измучена. С облегчением запираю двери и прибираюсь.

– Все, я пошла. – Я просовываю голову в дверь кабинета. Лицо у Лин белое и осунувшееся.

– Что-то случилось?

– Тебе лучше сесть. – Лин кивает на стул, избегая встречаться со мной взглядом.

Я сажусь. Ремешок для часов обтрепался. Я нервно тереблю его, вытягивая ниточки, и смотрю, как они падают на пол.

– Ты должна посмотреть вот это. – Лин протягивает мне свой айпад, открыто приложение «Твиттер».

Нерадивая воспитательница ломает девочке руку. #маленькиежелуди #уберитегрейс

– Это что…

– Пролистай вниз. Там есть еще.

Не отправляйте туда своих детей это небезопасно. #маленькиежелуди #уберитегрейс

Почему вы не выгнали Грейс?#маленькиежелуди #уберитегрейс

Грейс место в тюрьме.#маленькиежелуди #уберитегрейс

Твит идет за твитом, все требуют крови. Моей крови. Местная газета перепечатала эти сообщения, и появилось несколько очень гадких комментариев от людей, о которых я даже никогда не слышала. Мне делается нехорошо. Айпад расплывается перед глазами.

– Кто это сделал?

– Я не знаю. Все сообщения с новых аккаунтов. Нет ни личной информации, ни фотографий.

– Могут они быть от одного и того же человека?

– Не знаю. – Лин постукивает ручкой по боковине стола. – Я думаю, не Грег ли это.

– Может быть. Он говорил, что я пожалею. Он вспыльчив, мы это знаем, и он отец Эмили. Что нам делать?

– Мы не можем это замалчивать. Сегодня днем были телефонные звонки. Весть разнеслась среди родителей. Они обеспокоены.

Я жду продолжения.

Лин откидывается на спинку стула и вздыхает.

– Звонили из местной газеты. Они собираются завтра опубликовать сообщение. Просили комментарий.

– Что ты им сказала? – Мой голос едва слышен, даже для моих ушей.

– Я сказала, что пока никого не признали виновным, идет расследование, но до тех пор, пока «Офстед» не пришел к заключению, ты временно отстранена.

Мои глаза наполняются слезами.

– Мне очень жаль, Грейс, но я не могу рисковать, чтобы родители стали забирать детей. Я должна действовать с максимальным учетом интересов детского сада.

– Знаю. Мне жаль. – Опять это слово, но я больше ничего не могу придумать.

– Как только «Офстед» вынесет решение, ситуация нормализуется. Все это закончится.

Пошарив в сумке, я достаю ключ и протягиваю его Лин:

– Возьми.

– Оставь его у себя. Он понадобится, когда ты вернешься. Ты вернешься, Грейс.

Я с трудом поднимаюсь с кресла. Оно кажется таким тяжелым. Отягощенным виной. Иду через игровую комнату, смотрю на ряд бумажных сердец, и мне кажется, что мое собственное разбивается.

Глава 26 Прошлое