Сестра Керри (Sister Carrie)

The one thought that strengthened him was the insult offered by Carrie.	Только одно поддерживало в нем решимость -память об оскорблении, которое нанесла ему Керри.
He was not down so low as to take all that, he thought.	Не так уж он низко пал, чтобы сносить обиды!
He could do something - this, even - for a while.	Он еще кое на что способен и может временно выдержать даже такую работу.
It would get better.	Потом дела поправятся.
He would save a little.	Он скопит немного денег.
A boy threw a clod of mud while he was thus reflecting and hit him upon the arm. It hurt sharply and angered him more than he had been any time since morning.	Какой-то мальчишка запустил в него комом мерзлой земли, угодившим ему в плечо и причинившим довольно острую боль. Это особенно обозлило Герствуда.
"The little cur!" he muttered.	- Щенок негодный! - пробормотал он.
"Hurt you?" asked one of the policemen.	- Он вас не поранил? - осведомился полисмен.
"No," he answered.	- Нет, пустяк!
At one of the corners, where the car slowed up because of a turn, an ex-motorman, standing on the sidewalk, called to him:	На углу одной из улиц, где вагон на повороте замедлил ход, забастовщик-вагоновожатый крикнул Герствуду с тротуара:
"Won't you come out, pardner, and be a man?	- Будь мужчиной, друг, и сойди с вагона!
Remember we're fighting for decent day's wages, that's all.	Помни, что мы боремся только за кусок хлеба, -это все, чего мы хотим.
We've got families to support."	У каждого из нас есть семья, которую нужно кормить.
The man seemed most peaceably inclined.	Человек говорил самым мирным тоном и, по-видимому, не имел никаких враждебных намерений.
Hurstwood pretended not to see him.	Герствуд притворился, будто не слышит его.
He kept his eyes straight on before and opened the lever wide.	Глядя прямо перед собой, он снова дал полный ход.
The voice had something appealing in it.	Однако в голосе забастовщика звучали нотки, которые задели его за живое.
All morning this went on and long into the afternoon.	Так прошло утро и большая часть дня.
He made three such trips.	Герствуд сделал три рейса.
The dinner he had was no stay for such work and the cold was telling on him.	Обед, который он съел, был весьма скуден для такой работы, и холод все сильнее пробирал его.
At each end of the line he stopped to thaw out, but he could have groaned at the anguish of it.	В конце пути он каждый раз слезал с вагона, чтобы хоть сколько-нибудь размяться и согреться, но от боли еле сдерживал стоны.
One of the barnmen, out of pity, loaned him a heavy cap and a pair of sheepskin gloves, and for once he was extremely thankful.	Какой-то служащий парка из жалости одолжил ему теплую шапку и меховые рукавицы, и Герствуд был бесконечно благодарен ему.