Сестра луны

Не привыкшая к спиртному, Мария уже сто раз пожалела о том, что позволила себе стакан вина, так сказать, за компанию. Сейчас она с трудом волочилась за Жоакином, едва успевая переставлять ноги по песку. Откуда-то с противоположной стороны улицы раздались гитарные переборы: кто-то наигрывал знакомую мелодию фламенко. А у Марии вдруг все в животе перевернулось от одной только мысли, что совсем скоро она увидит своего Хозе.

Но вот вдали показались призывные огни витрин, а вереница людей, спешащих в том же направлении, безошибочно подсказывала, что они на правильном пути. Жоакин почти всю дорогу молчал, да и его каталанский акцент был намного сильнее, чем у матери. Они пересекли дорогу, и Жоакин повел Марию по узеньким улочкам, мощенным булыжником. По обе стороны всех улиц расположились многочисленные бары и кафе. Стулья в большинстве из них были вынесены на тротуары, а женщины в тесно облегающих платьях с жаром рекламировали меню и ту музыку, которую предлагает сегодня посетителям их заведение. Звуки гитар становились все сильнее, все призывнее. Наконец они вышли на небольшую площадь, на которой тоже было полно баров.

– Вот бар «Манкуэт», – указал Жоакин на одно кафе, из которого вывалила на тротуар толпа народа. Изнутри долетал голос какого-то певца, исполняющего меланхоличную песню под аккомпанемент гитары. Мария сразу же своим наметанным глазом определила, что публика вокруг самая обычная. Ничего изысканного. Такие же цыгане, как и она, или работяги, привыкшие попивать вечерами дешевое вино и бренди. Однако народу перед входом толклось много, много больше, чем перед другими кафе и барами, мимо которых они уже успели пройти.

– Ну что, войдем в бар? – спросил у нее Жоакин.

– Да, – кивнула головой Мария, пожалев на мгновение, что не одна и не может затеряться в толпе или даже взять и ненароком потерять в ней своего спутника.

В помещении кафе стоял невообразимый шум, люди сидели за столами, торчали у стойки бара, все было забито посетителями так, что яблоку негде было упасть.

– А ты случайно не знаешь, кто здесь всем заправляет? – спросила Мария у Жоакина, выхватив взглядом небольшую сцену в дальнем углу зала, на которой сидел cantaor. Две молоденькие девчушки, облаченные в платье фламенко, курили, сидя за стойкой бара и ведя неторопливую беседу с какими-то испанцами.

– Купи мне рюмку водки, а я пока все разузнаю, – пообещал Жоакин.

Мария достала пару песет из своего скудного запаса и купила ему бренди. Он тут же начал о чем-то быстро тарахтеть на каталанском с барменом, но в это время за спиной Марии поднялся еще больший шум. Она повернула голову и увидела, как на сцену эффектно выплыла танцовщица.

– Он сказал, что управляющий появится тут попозже! – прокричал на ухо Марии Жоакин и поставил перед ней стакан с водой.

– Хорошо. Спасибо, – коротко поблагодарила его Мария. Она приподнялась на цыпочках, чтобы получше разглядеть через головы посетителей выступление танцовщицы. Снова раздались аплодисменты, и на сцену вышел ее партнер.

– Сеньоры и сеньориты! – крикнул мужчина, обращаясь к залу. – Хлопайте в ладоши, не жалея сил, подбадривая Ромериту и Эль Гато.

Публика взорвалась одобрительным ревом и аплодисментами, а Эль Гато слегка коснулся рукой щеки своей партнерши. Она улыбнулась, и они оба кивнули гитаристу, давая знак начинать.

Как только они сделали первое па, по телу Марии пробежала легкая дрожь. Ножки танцовщицы стали уверенно отбивать чечетку, она грациозно вскинула свои руки над головой, а Эль Гато положил ей руку на спину, словно слегка придерживая ее.

А Мария, глядя на танцующую пару, вдруг вспомнила, как они когда-то танцевали с Хозе, еще тогда, когда были совсем молодыми, и глаза сами собой наполнились слезами. Как же давно все это было! Несмотря на в общем-то затрапезный вид самого кафе и на то, что собравшаяся публика была очень пестрой по своему составу, пара на сцене была, безусловно, из лучших танцоров, что Марии доводилось видеть в своей жизни. В течение нескольких минут она, как и все остальные зрители, была буквально заворожена их танцем, тем, с каким искусством и вдохновением артисты изливали перед ними всю свою страсть. Но вот танцоры отвесили поклон и удалились со сцены, освобождая место для других исполнителей, а Мария присоединилась к громогласным аплодисментам, которыми публика проводила артистов.