Сестра Морфея

— Я не ожидал, — оправдывался директор, — он схватил деньги и ушёл. А попробуй у него забери их, он бедовый и отчаянный, запросто может перейти к дерзким действиям. Ему челюсть сломать человеку, что вам высморкаться. Он же всю молодость в тюрьме провёл.

Никто не заметил, как после брошенной последней фразы Хаджи нервно вздрогнула Людмила Ивановна.

Опер пытливо и внимательно вглядывался в лицо директора. Засохшая слюна в уголках рта и перекошенный рот придавали этому лицу омерзительный вид. Тело директора тряслось мелкой дрожью и, когда он разговаривал, то постоянно подпрыгивал в кресле.

— А зачем вы таких кадров на работу принимаете? — улыбнулся Жидков и, встав со стула, подошёл к окну, где, напротив, через дорогу возвышался многоэтажный дом, с сетью магазинов.

— Нужда была вот, и пришлось взять, — донеслось до ушей опера, раздражённый голос директора.

Жидков оторвался от окна и повернулся к директору:

— Да вы не возмущайтесь Александр Андреевич? — На этот вопрос вы мне можете не отвечать. Да и не вопрос это был, а так нравоучительная ремарка. Кадровый вопрос — это ваша прерогатива, клуб же частный, значит хозяйничать можно по своему усмотрению. А мне собственно всё равно кто и кем у вас работает. Хотя Платон в городе личность известная и слава о нём идёт только позитивная, и я являюсь его сторонником во всех его начинаниях. И то, что было в молодости в счёт не идёт. Он был ценным руководителем, прекрасным семьянином, каким и сейчас является. Таким людям памятники нужно воздвигать. Он спорт в нашем городе сдвинул с мёртвой точки. На правильные рельсы поставил его. Портрет Винта висит в нашем краеведческом музее.

— Люди со временем меняются и за свои поступки не дают никакого отчёта, — начал доказывать с пеной изо рта Хаджа.

— Напрасно вы так Александр Андреевич. У человека в его возрасте может измениться только поведение, но никак не деяния. Каким его воспитали, таким по жизни он и идёт. И не надо мне навязывать свою философию. Я хоть и моложе вас, но в людях разбираться меня научили. А это главное в моей профессии! А вы сейчас идите с прапорщиком и пригласите сюда этого опасного «налётчика».

Их не было около пяти минут, и о чём в это время Жидков беседовал с новой сотрудницей, директору было не ведомо. Хаджа был полностью уверен, что она его полностью поддержит.

Первым в кабинет вошёл Винт. Он был спокоен и невозмутим. В правой руке, у него были зажаты все конверты, которые он сгрёб со стола.

За ним проследовал Хаджа и, заняв своё место в кресле, с видом победителя смотрел на Платона.

Прапорщик остался стоять около входной двери. Жидков в это время знакомился, с какими — то бумагами.

— Присаживайтесь Сергей Сергеевич, — не отрываясь от бумаг, спокойно сказал он.

Платон сел на стул, который стоял напротив опера.

— Вот Александр Андреевич утверждает, что вы свой коллектив оставили без зарплаты, — отложил он бумаги в сторону, и чуть заметно улыбнулся.

— Александр Андреевич может утверждать только то, что он большой прохиндей и двурылая личность.

— Вот видите, — взбеленился Хаджа и вскочил с кресла. — Даже в присутствии сотрудников милиции он меня обзывает двухкрылым. Прошу это занести в протокол.

— Ха, Ха, — громогласно на весь кабинет зашёлся Винт:

— Ты себя переоцениваешь. Причислять тебя к семейству двукрылых, — это было бы почётно для тебя. Я сказал, что ты двурылый. А почему? — Потому что ты имеешь два лица, и не на одно нельзя указать, что оно порядочное. А непорядочное лицо — это уже рыло.

Хаджа надеясь, что милиция защищает его позиции, попытался сделать устрашающий выпад в сторону Платона.

— Сядьте на место Александр Андреевич и не мешайте мне допрашивать подозреваемого гражданина, — о сёк опёр Хаджу.

Тот, заправил выехавший из брюк угол рубашки и довольный опустился в кресло. По его лицу было видно, что слово «подозреваемый», ему понравилось.

— В данный момент он уже обвиняемый, — перешёл на спокойный тон Хаджа.

Платон с брезгливостью презрительно смотрел на этого мерзкого человека, которому он в своё время все блага предоставил при переселении в этот город.

Он, положил перед Жидковым шесть конвертов.

— Вот, пожалуйста. Я никого не грабил, а зарплату, как старший тренер взял только для своих тренеров. Таков порядок в клубе. У меня же нет конверта уборщиц, водителя и директора. Но для полной ясности должен вас предупредить, что официально в клубе никто не оформлен, даже его дочь. А это значит, что он скрывает налоги от государства. Все трудовые книжки у нас на руках.

После этих слов лицо директора вытянулось, в глазах появился испуг, и он вновь показал свои эмоции.

— Врёт он всё. Арестуйте его. У меня свидетель есть, как он нагло схватил конверты, — после чего переведя взгляд в сторону Шабановой, взвизгнул. — Ты — то курица, чего молчишь?

— Успокойтесь Александр Андреевич, — внушительным голосом поставил Жидков на место Хаджу. — Вот как раз Людмила Ивановна утверждает обратное, но это ещё не всё. Пока вы ходили за Сергеем Сергеевичем, мне тут на вашем столе попались любопытные бумаги. Ознакомить вас с ними?