Сестра Морфея

— Папу твоего забрали в каталажку и выпустят, наверное, не скоро. Он в присутствии милиции пытался зарезать Людмилу Ивановну опасным и холодным орудием, — сдержал улыбку Платон, скрыв от Фимы, что в руках у директора была шариковая авторучка.

Фима перевела взгляд на Людмилу Ивановну:

— Что это значит Людмила Ивановна? Потрудитесь ответить?

Шабанова немного сконфузилась, но посмотрев в решительное лицо Платона, приняла смелый вид.

— А собственно чего я вам буду отвечать. Вот ознакомьтесь, — протянула она заявление Фиме.

Та выдернула у неё из рук лист и впилась в него.

Людмила Ивановна стояла напротив неё, засунув руки в карманы сарафана, и смотрела на дочь директора своими глубоко посаженными синими глазами.

— Как вы смеете писать такую ересь? — закричала Фима, когда полностью ознакомилась с заявлением. — Да я кушала бутерброды, но эти деньги я собирала. Так мне папа велел.

— Ты собирала, а я зарабатывал, — встрял в разговор Сергей Сергеевич. — Ты Фима пойми, если клуб ваш, то это не значит, что мы работающие люди должны получать меньше тебя и твоего братика. Посуди сама, у тебя в группе пять человек, — это максимум четыре тысячи, — пятнадцать процентов от этой суммы тебе должно идти на зарплату. Красная цена твоему месячному заработку шестьсот рублей, а тебе папа положил за июнь месяц двадцать тысяч. Чтобы получать такие деньги тебе нужно сдать в казну клуба сто тридцать четыре тысячи. У меня четыре группы по пятнадцать человек, а я получаю две штуки. Это разве справедливо?

Он протянул ей два конверта с деньгами брата и её.

Фима заглянула в свой конверт и, увидав там две купюры в пятьсот и сто рублей, вначале ужасно растерялась, вспыхнула, и даже слёзы выступили на глазах от обиды, но быстро мобилизовалась и, негодуя, бросила в сердцах:

— Какое вы имеете право определять мне заработную плату. Не забывайтесь, вы здесь никто.

— Мы здесь с тобой на одном уровне пребываем, ни ты, ни я, как и другие тренера, официально не оформлены. Все мы здесь по статусу батраки, только папа тебя облизывает как сахарного петушка, а нам шиш показывает и тот не маслом, а с горчицей.

Она хотела ему возразить, но он, подошёл вплотную к ней и прижал вертикально свой указательный палец к её губам.

— С завтрашнего дня я здесь никто, — прошептал он. — А сегодня я старший тренер, и в отсутствии твоего папы имею полное право распределять заработную плату каждому по труду.

Пока он нашёптывал Фиме о своих правах она, поймав момент, попыталась укусить его за палец, сильно щёлкнув зубами. Но он вовремя отдёрнул руку. И погрозив ей тем же пальцем, в шутку сказал:

— Ну, вот Александр Андреевич уже и рептилию на меня свою спустил. Надеюсь, твои укусы не ядовиты?

Людмила Ивановна заразительно засмеялась. Такой весёлой её Сергей Сергеевич ещё ни разу не видал.

— Интересная история, — разнежено протянула Фима и потрясла заявлением, в который она вцепилась как в свою незаслуженную зарплату.

— Пускай Людмила Ивановна выйдет из кабинета и на улице демонстрирует свой гомерический смех, а мне нужно с вами Сергей Сергеевич посекретничать.

Людмила Ивановна смеяться не прекратила, помахав неизвестно кому рукой, без пререканий покинула кабинет.

Фима прошла к креслу отца и опустила в него свой костлявый зад.

— Сергей Сергеевич, вы много не знаете, — произнесла она. — На нашу семью обрушилось большое несчастье. Отец набрал кредитов кучу и задолжал бандитам крупную сумму. Вот они его и держали в погребе две недели на хлебе и воде, пока мы с мамой и братом не вернули им часть денег. Осталось достать двести тысяч и тогда они отстанут от папы. Он ещё дом не купил у Людмилы Ивановны, но уже нашёл покупателя на него. Так серьёзно его прижали нехорошие дяди. Это основная причина низкой заработной платы всего персонала клуба.

— Кроме тебя и твоего брата, не считая твоего папы, — заметил он. — Так что ж мы ваши семейные финансовые проблемы на своих шеях должны выносить? — возмутился Сергей Сергеевич. — Он бывший сотрудник КГБ и так глупо влип в денежный круговорот. Мне это не понятно?

В ответ на его слова она скупо улыбнулась.

— Успокойтесь вы, — КГБ это звучит только грозно, но там разные должности были. Папа мой, например хоть и офицер, а охранял мясо от жуликов и крыс. Представьте себе, он уже не знает, как выбраться из этого порочного круга, в который его затянули обстоятельства. Он думает, передумает и ничего не может придумать.

У неё дыхание приостановилось, и глаза моментально увлажнились.

«На жалость бьёт, — подумал Сергей Сергеевич, — но ничего из этого не получится. Деньги распределены по справедливости и, возвращать их Фиме я не намерен».

Он встал со стула, заглянул ей в глаза:

— А не надо думать и передумывать, ему надо в первую очередь бросить бухать. Пьянство и коммерция вещи несовместимые. И второе, — заставить вас с братом работать. Тогда твой папа будет иметь счастливый вид. А взваливать своё тяжкое бремя на штат не совсем порядочно. Здесь рабов нет!

Дальше продолжать с ней разговор было бессмысленно, и он направился к двери, не обращая внимания на её сетования.