Сестра Морфея

Всех больше его тревожило внезапное исчезновение Розы, когда она не вернулась с его поручением. И первым делом он спустился в спортзал. Двери были открыты настежь, чего не должно быть. Он прошёлся по залу и начал проверять все двери. Дверь приточки была открыта. Он щёлкнул выключателем, задёргались лампочки дневного света, и осветили, свернувшись калачиком мирно сопевшую Розу. Она крепко спала на списанных тряпках, и ударивший свет в глаза не разбудил её.

Директор костылём ткнул её в живот.

Она открыла глаза и осмотрела своё привычное место, в котором не один год ей приходилось ночевать.

— Ты что Роза, за старое взялась, на грудь вчера принимала? Я тебя вытурю на хрен отсюда. Я столько усилий вложил, чтобы навечно тебя отрезвить и за один вечер всё насмарку ушло.

Она перекрестилась несколько раз.

— Папа ни капельки в рот не брала, вот тебе крест святой, — для убедительности она ещё пару раз окрестила себя. — Ты меня вчера послал за воблой, а я, наверное, угорела, когда готовила восточные блюда. Сморило меня здесь, когда я обнаружила, что приточка пуста. Ни воблы, ни варенья, ни мёда, ни ящиков с кондитерской фабрики, нет. Вернее, ящики есть, но в них нет ничего. Представляешь, это двести килограммов шоколада и конфет. И ещё фляга с мёдом под вентилятором осталась.

Директор фальцетом грязно выругался.

— Ты понимаешь, что меня за яйца повесят спонсоры, если узнают, что я детям не раздал сладости. Я в мае это должен сделать, а на улице октябрь.

— А я что тебе ОТК? Выбраковать должна, эту поставку? — развела она руками. — Ты лучше, приструнил бы Людку Мутовку, только у неё ключи были от всех замков спортивного комплекса.

— Это не возможно, — негодовал директор, — как такая козявка могла осилить полтонны негабарита? Она что тебе атомный реактор. От такого сладкого изобилия её бы золотуха давно скосила или диабет, а она поёт, и замечу недурно.

— У неё время на это было. Помимо этого она и у меня нового инвентаря под завязку вывезла. Оголила полностью нас.

Директор, услышав это, огрел в гневе Розу костылём.

— Сволочь, ты меня, что на нары хочешь упрятать? — брызгал он слюной.

Роза сжалась, но на директора не злилась, понимая, что в чём — то он прав.

В это время с матов соскочила Людмила Ивановна и незаметно юркнула на второй этаж в кафе. Но там двери были закрыты.

«Придётся домой идти в спортивной обуви, — подумала она, — хорошо, что сегодня у меня выходной, не увижу этих протокольных рыл. А Платон действительно друг, что надо! Не обиделся на меня и в защиту встал. Дай бог ему здоровья! От таких людей мир светлее бывает. И я тоже осветлением занимаюсь. Мы с ним родственные души. А директор, жулик и фашист, ясней ясного».

Она прошла к бассейну и обулась там в кроссовки. Проходя мимо ночного сторожа, буркнула:

— Гуд бай.

…На улице ещё было темно и она, не видя луж, шлёпала по ним в своих кроссовках. Дома залезла в ванну и после неё навела целую кружку кипятка с мёдом и залезла под одеяло. Уснула она быстро и проспала до обеда. Посмотрела на лежавший рядом телефон.

Схватила его и набрала номер Платона.

— Как ночь провёл? — первым делом спросила она, — не испачкала ли я тебя вчера вместе с царицей Джулией?

— Ты коварная плутовка, — раздалось в ответ, — ты не нас вымарала, а себя. Нормальному человеку и в голову никогда не придёт совершить такое злодеяние. Нельзя показывать, чем ты питаешься, будь это ананасы с рябчиками, или овёс с просом. Всё равно после мельницы эти снадобья превращаются в шлаки. Этим поступком ты окончательно перерезала ленту доверия к себе. И мне, откровенно говоря, сложно будет восстановить прежние отношения с тобой. Сама виновата во всём!

— Я это поняла, ещё вчера. Я как непревзойдённая актриса гарцевала перед тобой на сцене. Творческая натура ждала от тебя красивых слов, а ты даже не соизволил похлопать мне. Над моим музыкальным сувениром ржал, как конь. Мне больно это было видеть.

— Выступление на сцене было на пять. А сюрприз твой оказался из канализационной насосной станции. Мне такие подношения противны.

После этих слов, телефон заглох. Она бросила его на кресло и, распластавшись на диване, разрыдалась.

РОЗЫГРЫШ.

После того, как он отключил телефон, ему в голову пришла озорная мысль, не зло отомстить Людмиле Ивановне. Он включил компьютер и начал набирать на клавиатуре. Надеясь, что у неё интеллект ниже среднего уровня. И она не знает настоящей фамилии Гитлера — Шикельгрубер и его верных злодеев Гесса и Эриха Коха, он решил руководствоваться именно ими в своём письме.

КИНОСТУДИЯ «ЖАНР»

МОСКВА УЛИЦА МОСФИЛЬМОВСКАЯ. ДОМ 1, ОФИС 242. Уважаемая Людмила Ивановна!