Сестра смерти - любовь (СИ)

Сопровождаемые нежным звоном бронзовых колокольчиков, привязанных к их запястьям и щиколоткам, на середину зала выбежали танцовщицы. Елена с изумлением увидела, что все они черные. Она слышала, что в глубине Египта живут чернокожие люди, но видела их впервые и поэтому с любопытством рассматривала.

Девушки были высокие и стройные. Они отличались от греческих женщин: плечи у них были шире, а бедра уже, чем у афинянок. Густые вьющиеся волосы, как шапки, покрывали головы девушек. Большие карие глаза ярко выделялись на фоне голубоватых белков. Елене сначала показалось, что ладони и подошвы ног этих необычных созданий выкрашены розовой краской, но потом она поняла, что просто кожа там светлей. Кроме колокольчиков их тела были украшены только поясками из разноцветных бус.

Все гости были поражены экзотическим видом танцовщиц. Как и Елена, большинство из них не видели раньше чернокожих. Все приподнялись, чтобы лучше видеть.

Забили барабаны, и чернокожие девушки начали свой танец в таком бешеном темпе, что огни светильников заколебались, как от порыва ветра, и по стенам заплясали причудливые тени, как бы передразнивая танцовщиц.

Захваченные этим зрелищем, гости не отрывали взглядов от плясуний. Глаза Елены тоже следили за ними, но мысли были только с Периклом. Сейчас, когда ей не надо было ни с кем говорить, изображать беспечное веселье, она пыталась разобраться в своих чувствах. Ее удивляло, что каждый раз, когда она видела Перикла, смеющегося с девушками и небрежно обнимающим их за плечи, ее сердце пронзала судорога ревнивой боли, такой резкой, что от нее чуть не содрогалось ее тело.

Елену беспокоило, что когда она смотрела на него, ее покидало чувство уверенности в своей красоте. Такого никогда не случалось с ней раньше, и это терзало ее, лишало покоя. Ей хотелось избавиться от этого бремени, вновь почувствовать себя спокойной, победительной. И все же…

Тут размышления гетеры были прерваны. Черные танцовщицы, до этого бешено кружившиеся по залу, вдруг резко остановились и замерли. Изумленные зрители увидели, как у неподвижно замерших черных фигур ожили бедра и заходили в страстной истоме, заставляя перекатываться мышцы на плоских животах.

Дрожь сладострастия охватила присутствующих. Пары потянулись друг к другу, слились в объятиях, послышались звуки поцелуев. Мужчина, сидевший на соседнем с Еленой ложе, провел рукой по ее ноге от щиколотки до колена. Гетера отстранилась и сама удивилась своему поведению. Впервые ей показалось таким неприятным мужское прикосновение. – Что же это такое? – изумленно подумала она.

Раздался удар гонга, и черные танцовщицы исчезли так быстро, как будто их и не было. Только бешено пляшущее пламя светильников напоминало о необычном танце. После секундного ошеломленного молчания зал заполнился гулом восхищения. Слышался возбужденный смех, восторженные выкрики. Лицо Тимея светилось от удовольствия – успех был полный. И в этом шуме Елена вдруг расслышала под ухом знакомый голос: - Хайре, прекраснейшая. Сердце ее замерло, потом ударило, она на мгновение помедлила, потом легко повернула голову и увидела Перикла. Он стоял у ложа, глядя на нее сверху вниз напряженным потемневшим взглядом. Необыкновенная легкость охватила гетеру, все ее страхи исчезли, и спокойно и радостно глядя ему в глаза, она сказала: - Хайре, Перикл!

- Ну, вот мы и вместе, друзья, - раздался голос Пифея и заставил их развести взгляды. – Нужно воспользоваться этой суматохой и обсудить наши дела. Присаживайся, Перикл. Спасибо хозяину, после этого зрелища никто не обратит на нас внимание.

Перикл опустился на ложе. Ему и Елене пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, о каком деле идет речь. Весело улыбаясь и жестикулируя, как будто обсуждая танец, философ продолжал: - Возможно. Елена, ты была права в своих подозрениях.

- Все-таки Геронт? – взгляд гетеры стал острым.

- Улыбайся, дорогая, улыбайся. Здесь есть его друзья. Пока ничего нельзя сказать точно, но мне удалось узнать, что в ту ночь наш фесмофет не ночевал дома. Он вернулся уже под утро, был очень раздражен. Рабам от него осталось.

- Но как он мог это сделать? – задумчиво проговорил Перикл, выдавливая из себя улыбку. – Ведь Андроник был отравлен.

- Дорогая, а не мог он что-то подсыпать в еду или питье, перед тем, как уйти из твоего дома? – предположил Пифей.

Елена чуть подумала, потом решительно покачала головой: - Он не ушел, а вылетел от меня. И мы с Андроником все ели и пили вместе.

Продолжая изображать легкую беседу, философ все же не смог скрыть напряженного выражения своих глаз. – Да, здесь много непонятного. Вряд ли он смог незаметно подойти к носилкам. Да и стал бы Андроник что-то брать из его рук?.. Перикл, ты разговаривал с рабами, которые несли носилки?

- Да, успел перед тем, как Лидия отправила их в имение. Они клянутся, что по пути домой никто к носилкам не подходил и Андроник ни с кем не разговаривал.