Сестра тени

– Сиси! Бездельница! – выругалась я негромко и стала шарить по шкафчикам, чтобы отыскать в них хоть что-то, что могло бы утолить мою жажду. В конце концов отыскала пакетик травяного чая, бросила его в кипяток и, забрав кружку с собой, потащилась на террасу, оставив кухонный кавардак в его прежнем виде. К счастью, большинство моих растений не пострадали за время моего отсутствия. Одни уже благополучно погрузились в зимнюю спячку, другие вполне сносно обошлись и без полива из-за обильной росы по утрам. Вот камелию, пожалуй, уже пора перенести в дом, чтобы ее нежные соцветия не пострадали от заморозков. Но горшок очень массивный, да и сам цветок большого размера. Мне одной его никак не перетащить. Придется камелии провести и эту ночь тоже на балконе, а я на всякий случай натяну сверху на ее крону мешок для сбора мусора.

Вернулась в дом, взглянула на часы: шесть часов вечера. Самое время побаловать себя бокалом вина. Наполнила бокал и уселась в центре одного из огромных диванов со светлой кремовой обивкой. Огляделась по сторонам. Все так совершенно, так стерильно красиво, полная противоположность тому, что творится в Хай-Уилд. И снова слезы подступили к моим глазам.

Получается, что сейчас я нигде, затерялась между двумя мирами, не принадлежа ни к одному из них. Этот мир, что окружает меня сейчас, он сотворен моей сестрой, и в нем нет ничего моего. Почти ничего… Но и мир моего любимого Хай-Уилд тоже остался в прошлом.

Я уже лежала в постели, когда спустя несколько часов громко хлопнула входная дверь. Уходя к себе, я оставила на кухне записку для Сиси, прикрепив к дверце холодильника. Большими буквами уведомила сестру, что я сильно простыла, а потому легла спать в свободной спальне, чтобы – не дай бог! – не заразить ее. Надеюсь, она заметит мое послание. Войдя в квартиру, Сиси сразу же окликнула меня, но, поскольку ответа не последовало, поспешила на кухню, где я обычно нахожусь. Я услышала уверенные, громкие шаги в том направлении, и тут же короткая пауза. Видно, Сиси увидела записку. Я представила себе, как она читает ее. Но уже в следующую минуту шаги раздались на лестнице. Стук в дверь.

– Стар, с тобой все в порядке? Можно войти?

– Да, – жалобно простонала я в ответ.

Дверь отворилась, в дверном проеме замаячила фигура Сиси, облитая светом.

– Только не подходи близко. Я в ужасном состоянии, – взмолилась я и стала отчаянно кашлять, имитируя сильнейшую простуду.

– Бедняжка! – посочувствовала мне сестра. – Чем тебе помочь?

– Ничего не надо. Я только что выпила лекарства.

– Если что понадобится ночью, буди, не раздумывай.

– Хорошо.

– А сейчас постарайся заснуть. Дома, надеюсь, тебе полегчает.

– Ты права, Сиси. Спасибо.

Слегка разлепив левый глаз, я увидела, что Сиси все еще мнется, стоя в дверях и разглядывая меня.

– Я по тебе соскучилась, – вдруг сказала она.

– Я тоже.

Дверь закрылась, а до меня вдруг дошло, что во второй раз за сегодняшний день я солгала. Я перевернулась на живот и мысленно взмолилась, обращаясь к Небесам и умоляя их ниспослать мне сон. Слава богу! На сей раз Господь снизошел к моей просьбе.

* * *

На следующее утро я проснулась в ужасном состоянии: совершенно разбитая и больная, точь-в-точь как я описывала свое состояние сестре накануне вечером. Сползла кое-как с постели и обнаружила записку под дверью.

Ушла на занятия. Звони, если что. Люблю, целую. Сиси.

Я спустилась вниз. На кухне полный порядок. Она снова приобрела свой прежний, пристойный вид. И я тут же опять устыдилась той лжи, к которой прибегла вчера вечером в разговоре с сестрой. Включила чайник, но вовремя вспомнила, что пакетики с чаем закончились.

Пошлепала в гостиную. Посмотрела в окно. Судя по всему, день обещает быть солнечным, совсем не таким унылым, как вчера.

Мысли мои сами собой потекли в сторону Хай-Уилд. Я представила себе, что Рори, наверное, уже тоже встал. Интересно, что у него будет на завтрак? Ведь меня рядом нет, чтобы приготовить ему что-то вкусненькое. Ну же, Стар! Перестань себя накручивать. В конце концов, рядом с ним его мать… И он вполне счастлив…

Однако что-то подсказывало мне, и, наверное, не одно лишь тщеславие, что мальчонка тоже скучает по мне.

Нет!

– Тебя это больше не касается. Это – чужая жизнь, чужая семья, а Рори – не твой ребенок. Тебе нет никакого дела до всех этих людей, – сказала я громко, обращаясь к самой себе.

Поднялась наверх, пытаясь найти себе хоть какое-то занятие, чтобы заполнить бесцельную пустоту предстоящего дня. Вспомнила слова Орландо, что привычка к определенному распорядку – это тоже панацея. Направилась в ванную и еще раз приняла душ. Потом оделась, снова спустилась вниз и уселась за письменный стол с твердым намерением приступить наконец-то к работе над своим романом. Пора уже начать что-то делать для себя самой, самостоятельно лепить свою судьбу. Я достала тетрадь, авторучку и начала писать.