Сестра ветра

Йенс совершенно забыл о времени. Музыка плыла по комнате, наполняя ее своими чистыми звуками, а вместе с ней от него вдруг отступила та неприязнь к скучнейшим лекциям по химии, которая извела его за все годы учебы в университете. И будущее, уготованное ему отцом, тоже уже не страшило. Йенс всецело растворился в божественной мелодии, которая рождалась под его пальцами. И так с ним было всегда, стоило ему сесть за рояль.

Но вот замер последний звук. Йенс почувствовал, как слезы выступили у него на глазах. Столь велика была его радость от соприкосновения с настоящей музыкой. И вдруг пришло спонтанное решение. Нет, он все же должен встретиться завтра с Йоханом Хеннумом. Обязательно должен!

* * *

Назавтра в половине второго Йенс уже восседал перед другим роялем в пустой оркестровой яме Театра Христиании.

— Я слышал, как вы играли десять лет тому назад, герр Халворсен. По словам вашей мамы, вы с тех пор успели стать непревзойденным пианистом, — обронил прославленный дирижер оркестра Йохан Хеннум в самом начале их разговора.

— Боюсь, мама, как всегда, преувеличивает мои успехи, герр Хеннум.

— Но еще она сказала мне, что вы не получили никакого систематического музыкального образования и никогда не учились в консерватории.

— К сожалению, это так. Последние два с половиной года я учусь в университете. Изучаю там химию. — По выражению лица дирижера Йенс понял, что тот уже жалеет, что согласился на встречу с ним. Пустая трата времени. Впрочем, с его стороны это с самого начала был скорее простой жест вежливости, так сказать, дань признательности за те щедрые пожертвования на искусство, которыми славилась его мать. — Но я должен заметить, что мама регулярно занималась со мной музыкой на протяжении многих лет. А она, как вы знаете, является весьма авторитетным преподавателем музыки.

— Это истинная правда. Так какой из четырех инструментов, которыми вы владеете, вы считаете для себя главным?

— Разумеется, наибольшее удовольствие мне доставляет игра на фортепьяно, но я легко могу переключиться и на скрипку, и на флейту, и даже на хардингфеле, если потребуется.

— В партитуре музыки Грига к «Пер Гюнту» нет отдельной партии для фортепьяно. Но нам в оркестр нужна вторая скрипка и еще один флейтист. Вот! — Херр Хеннум протянул Йенсу несколько страниц с нотами. — Просмотрите партию флейты и прикиньте, что вы сможете сыграть, так сказать, на скорую руку. А я скоро вернусь и послушаю вас. — Дирижер отвесил Йенсу вежливый поклон и исчез за дверью, расположенной прямо под сценой.

Йенс принялся просматривать ноты. «Вступление к Акту IV: «Утреннее настроение». Потом он извлек из футляра флейту и собрал ее. В театре царил зверский холод. В помещении было почти так же холодно, как и снаружи. Температура явно опустилась уже ниже нулевой отметки. Йенс энергично потер онемевшие от холода пальцы, чтобы разогреть их и заставить бежать кровь быстрее. Затем поднес флейту к губам и наиграл первые шесть нот…

— Итак, херр Халворсен, как у нас тут дела? — нетерпеливо поинтересовался Йохан Хеннум, возникнув в оркестровой яме пятью минутами позже.

Йенс понял, что обязан произвести на этого человека должное впечатление, во всяком случае, доказать ему, что он умеет играть прямо с листа, как любой опытный музыкант. Но, слава богу, его зрительная память еще никогда не подводила его. В прошлом это не раз помогало Йенсу убедить маму в том, что он упражнялся на инструменте гораздо дольше, чем это было на самом деле. Вот и сейчас он начал играть почти по памяти, и очень скоро проникновенная музыка Грига захватила его целиком. Навязчиво повторяющаяся мелодическая тема западала в память сама собой. Ничего подобного он ранее не слышал. Но вот он закончил играть, отнял флейту ото рта и бросил вопросительный взгляд на дирижера.

— Недурственно! Очень даже недурственно для первой попытки. А сейчас попробуйте сыграть мне вот это! — воскликнул герр Хеннум и протянул Йенсу еще один листок с нотами. — Это партия первой скрипки. Посмотрим, как у вас получится.

Йенс достал из футляра скрипку и принялся настраивать ее. Потом несколько минут он внимательно изучал ноты, негромко пробуя некоторые пассажи, прежде чем начать играть.

— Очень хорошо, герр Халворсен. Ваша матушка ничуть не преувеличила, описывая ваши таланты. Сказать честно, я приятно удивлен. Вы отлично читаете с листа, что может очень даже пригодиться уже в самое ближайшее время, когда я наконец соберу всех своих оркестрантов воедино. А там очень разнородный состав, доложу я вам. Но времени на то, чтобы натаскивать нерадивых и цацкаться с неумехами, у меня не будет. Вообще-то, должен вам заметить, играть в составе оркестра гораздо труднее, чем выступать солистом. Со временем вы сами это поймете, но сразу же предупреждаю: никакой расхлябанности от своих оркестрантов я не терплю. Обычно я долго обдумываю, прежде чем взять в свой оркестр новичка, но тут меня подгоняет нужда. А потому рассчитываю на то, что в течение недели вы приступите к репетициям. Что скажете?