Сестра ветра

— Спасибо. Но только с вашим автографом. Или подпишете хотя бы ту книгу, которая прибудет ко мне из Америки. Что ж, коль скоро я теперь знакома с вами лично, то, может, вы согласитесь помочь мне? Прояснить, так сказать, некоторые детали. Хотелось бы узнать, как складывалась история семьи Халворсен уже после того, как ушел из жизни Йенс. Вы в курсе?

— Более или менее да. К сожалению, его потомкам выпало жить в очень непростое время. Как-никак, а на этот временной отрезок приходятся сразу две мировых войны. Во время Первой мировой войны Норвегия оставалась нейтральной страной, но зато в ходе Второй сильно пострадала от немецкой оккупации.

— Правда? А я и понятия не имела, что Норвегия была оккупирована, — честно призналась я. — История никогда не числилась среди моих любимых школьных дисциплин. Я даже не задумывалась никогда над тем, какой урон нанесла минувшая война таким небольшим странам, как Норвегия. Считала, что основные действия на военном театре разворачивались между главными противниками. А тут Норвегия, такая мирная, спокойная страна. К тому же удаленная от всех и вся.

— Что ж, так или иначе, но мы все изучаем в школе историю своей страны. А у вас своя страна какая?

— Швейцария. — Я негромко рассмеялась, глянув на собеседника.

— Тоже нейтральная, — хором сказали мы оба.

— Но вернемся к моей стране, — продолжил свой рассказ Том. — Нас оккупировали в 1940 году. Кстати, когда я пару лет тому назад выступал с концертом в Люцерне, то Швейцария показалась мне очень похожей на Норвегию. И не только из-за обилия снега. Обе эти страны живут в какой-то самоизоляции от остального мира. Вы не находите?

— Пожалуй, — согласилась я, наблюдая за тем, как Том с аппетитом уплетает свою еду. И все же почему его лицо кажется мне таким знакомым? — снова подумала я. Должно быть, что-то общее объединяет его с теми предками, на фотографии которых я насмотрелась в последнее время. — Так все же Халворсены уцелели во время этих двух мировых войн?

— История довольно печальная. И не для моего затуманенного после длительного перелета сознания. Словом, давайте отложим наш разговор на потом. Встретимся где-нибудь отдельно и поговорим. Как насчет того, чтобы заглянуть завтра после обеда ко мне домой? Ведь в этом доме когда-то жили Анна и Йенс. Можно сказать, что там прошли самые счастливые годы их совместной жизни.

Том слегка нахмурился, и меня охватило волнение при мысли о том, что он наверняка без прикрас знает всю историю их взаимоотношений.

— Да я уже видела ваш дом пару дней тому назад, когда наведывалась в Тролльхауген.

— Значит, тогда вы без труда найдете дорогу. А сейчас, Алли, прошу простить меня, но мне уже давно пора баиньки. — Том поднялся со своего места и глянул на Вильема. — Желаю вам благополучного возвращения в Цюрих. Администрация нашего оркестра свяжется с вами незамедлительно. Если что надумаете новенького, непременно звоните мне. Итак, Алли, жду вас завтра у себя ровно в два часа дня. Договорились?

— Да. Спасибо вам, Том.

— Что, если нам прогуляться до гостиницы пешком? — спросил у меня Вильем после того, как мы распрощались с Эрлингом, который вызвался отвезти Тома домой. — Здесь совсем недалеко.

— Отличная мысль! — сразу же согласилась я. Немного свежего воздуха совсем не помешает моей раскалывающейся от боли голове. Мы медленно побрели по мощенным булыжником улочкам и вышли к гавани. Вильем замер у самой кромки воды.

— Берген… Моя новая родина! Правильно ли я решил, Алли? Как думаете?

— Не знаю, Вильем, не знаю. Но вряд ли отыщется второй такой красивый город, в котором захотелось бы жить. Трудно поверить, что здесь, в Бергене, может вообще происходить что-то плохое.

— Вот это-то меня и беспокоит, Алли! Не бегу ли я прочь от своих проблем? Не пытаюсь ли забыться после всего, что произошло с Джек? После ее смерти я колесил по свету, как безумный. И вот наконец решил осесть в Бергене. Зачем? Чтобы спрятаться ото всех и вся? — Вильем тяжело вздохнул и отвернулся от воды. Мы медленно побрели вдоль набережной по направлению к нашему отелю.

А я внутренне даже задохнулась от удивления. Ведь Вильем только что недвусмысленно обозначил, что его умерший партнер был женщиной.

— Но можно ведь объяснить все и в более позитивном ключе. Например, обосновать ваш переезд сюда тем, что вы хотите получить шанс на новый старт, — предложила я.

— Можно, да, — согласился Вильем. — Кстати, Алли, давно хотел спросить вас, а как вы пережили свою трагедию, ведь все время невольно задаешься вопросом: «Почему я продолжаю жить, когда их (его, ее) уже нет?»

— Во-первых, я ее еще не пережила. Еще продолжаю переживать. К тому же у меня есть и ряд отягощающих обстоятельств. Ведь это Тео буквально силой заставил меня сойти на берег прямо в ходе регаты. И вскоре после этого погиб сам. Боже! Сколько бессонных ночей я провела, задаваясь одним и тем же вопросом: спасла бы я его, если бы в ту самую минуту была рядом с ним, на борту яхты? Умом понимаю, что едва ли, но не перестаю думать об этом.