Сестричка

– Мы все стервозные. Одни улыбаются больше, другие – меньше, вот и вся разница. Зрелищный бизнес. В нем есть что-то дешевое. Изначально. Когда-то актеров не пускали в парадную дверь. Большую часть не следует пускать и сейчас. Громадное напряжение, громадное упорство, громадная ненависть, и все это прорывается в отвратительных сценках. Совершенно бессмысленных.

– Злословите, – сказал я.

Мисс Уэлд протянула руку и чиркнула меня ногтем по щеке. Щеку словно бы обожгло раскаленным железом.

– Сколько вы зарабатываете, Марлоу?

– Сорок долларов в день плюс расходы. Такую цену я запрашиваю. А беру двадцать пять. Случалось брать и меньше.

Мне вспомнились мятые двадцать долларов Орфамэй Квест.

Мисс Уэлд снова чиркнула меня ногтем, и я едва не схватил ее за руку.

Она отошла и, плотно запахнув халат, села в шезлонг. Маленькое помещение согрелось от рефлектора.

– Двадцать пять долларов в день? – изумленно спросила она.

– Маленьких одиноких долларов.

– Очень одиноких?

– Как маяки.

Она забросила ногу на ногу, и бледное сияние ее колен, казалось, заполнило все помещение.

– Задавайте вопросы, – предложила она, не сделав попытки прикрыть колени.

– Кто такой Стилгрейв?

– Человек, которого я знаю несколько лет. И хорошо к нему отношусь. У него есть собственность. Один или два ресторана. Откуда он приехал – не знаю.

– Но его-то вы знаете очень хорошо.

– Почему вы не спросите, сплю ли я с ним?

– Таких вопросов я не задаю.

Мэвис Уэлд засмеялась и стряхнула пепел с сигареты.

– Мисс Гонсалес охотно сказала бы вам.

– Ну ее к черту.

– Она смуглая, красивая и страстная. Притом очень, очень податливая.

– И оригинальная, как почтовый ящик, – сказал я. – К черту ее. Вернемся к Стилгрейву. Бывали у него неприятности?

– А у кого их не бывало?

– С полицией?

Глаза Мэвис Уэлд округлились слишком уж наивно. Смех прозвучал слишком уж звонко.

– Не смешите меня. Этот человек стоит около двух миллионов.

– Как он их добыл?

– Откуда мне знать.

– Ну ладно. Действительно, откуда. Сигарета обожжет вам пальцы.

Я подался вперед и выхватил окурок. Рука лежала на голой ноге. Я коснулся ладони пальцем. Мэвис Уэлд отпрянула и сжала руку в кулак.

– Не надо, – резко сказала она.

– Почему? Я делал это с девочками, когда был мальчишкой.

– Знаю. – Она дышала слишком уж часто. – От этого я чувствую себя очень юной, невинной и слегка шаловливой. А я уже далеко не юна и не невинна.

– Значит, в сущности, вы о Стилгрейве ничего не знаете?

– Так что же у вас на уме – допрос с пристрастием или заигрывание?

– У меня на уме совсем другое, – ответил я.

Помолчав, она сказала:

– Мне и в самом деле нужно поесть, Марлоу. Съемки продлятся до вечера.

Вы ведь не хотите, чтобы я упала в обморок перед камерой?

– Это позволительно только звездам. – Я поднялся. – Ладно, ухожу. Не забывайте, что я работаю на вас. Если б я думал, что вы убили кого-то, то не взялся бы. Но вы явились туда. Вы очень рисковали. Там было что-то очень вам нужное.

Мисс Уэлд откуда-то извлекла фотографию и, закусив губу, уставилась на нее. Не шевельнув головой, она подняла взгляд.

– Вряд ли это могло быть таким уж необходимым.

– Именно это он и спрятал, да так хорошо, что вам ничего не удалось найти. Но что особенного в этой фотографии? Вы и человек по фамилии Стилгрейв сидите в кабинете ресторана «Танцоры». Ничего предосудительного в этом нет.

– Совершенно ничего, – сказала она.

– Значит, тут все дело или в Стилгрейве, или в дате.

Мисс Уэлд быстро снова посмотрела на снимок.

– Дату здесь определить невозможно, – торопливо произнесла она. – Если дата имеет какое-то значение. Разве что на отрезанном куске...

– Возьмите. – Я протянул ей отрезанную часть. – Только вам потребуется лупа. Покажите эту фотографию Стилгрейву и спросите, значит ли для него что-либо эта дата. Или у Бэллоу.

Я направился к выходу.

– Не тешьте себя надеждой, что дату невозможно определить, – сказал я через плечо.

– Вы просто строите песчаные замки, Марлоу.

– Вот как? – Я обернулся к ней с усмешкой. – Вы и вправду так считаете?

О нет. Вы отправились туда. У вас был пистолет. Тот человек был уже убит.

Он был известным мошенником. То, что вам было нужно от него, нашел я. За утайку этого полицейские с удовольствием загребли бы меня. Потому что мотив убийства там налицо. Если полиция узнает об этом, у меня не окажется лицензии. А если обнаружит еще кое-что, у меня в затылке окажется пешня.

Ну что, слишком много я зарабатываю?

Мисс Уэлд, стиснув пальцами колено, молча смотрела на меня. Пальцы другой руки, лежащей на подлокотнике, беспрестанно шевелились.

Мне было нужно только повернуть дверную ручку и выйти. Не знаю, почему, но это оказалось очень трудно.

Глава 20

По коридору мимо моего офиса, как всегда, сновали люди, а когда я, открыв дверь, вошел в душную тишину малой приемной, у меня, как всегда, появилось ощущение, будто я брошен в пересохший двадцать лет назад колодец, к которому никогда никто не придет. В воздухе, отдающем несвежестью, как интервью о сыгранном матче, стоял запах старой пыли.