Сестрины колокола

Какой он странный. Опустился на колени возле самой воды, закатал рукава и принялся переворачивать подводные камни. Неужели думает, что под ними что-то найдется? Подошел к голым кустам, нависшим над ручьем, потряс ветки и быстро собрал что-то, опавшее с них, потом достал маленькую латунную шкатулочку и прицепил к леске небольшой крючок с перышками. Поднялся чуть выше по течению, стал поодаль от омута, и светло-желтая леска пошла летать от удочки, но он не давал ей лечь на воду, а с каждым броском отматывал из катушки все больше блестящей лески. Высоко взлетая, она рисовала на фоне горного склона буквы: сначала поперечное «и», которое вытянулось в поперечное «у», а потом, скакнув вперед, превратилось в новое «у» петелькой кверху, и в конце концов леска выпрямилась и стала плоской линией, кончающейся в воде возле кромки льда.

Вскоре он смотал леску и снова забросил удочку. Получалось у него неуклюже: леска часто неровными кольцами падала под ноги, а он торопился смотать ее, хотя крючок попадал куда надо. Видимо, он хотел, чтобы леска обязательно легла красиво, и вскоре Астрид тоже захватил этот процесс, тем более что она постоянно ощущала привычный весенний голод. Она представила, как в воде бьется форель, как она потом подпрыгивает на берегу, а чуть позже скворчит и корчится на горячей сковороде; розовато-оранжевое мясо легко отделяется от костей, вилка, соль, свежесваренная картошка, масло.

Как долго можно наблюдать за человеком, который ловит рыбу там, где рыбы нет?

Очень даже долго, поняла она.

Он снова забросил удочку, поплавок закачался рядом с круглым камнем – сухим и серым сверху, черным там, где до него доставала вода. Удочка согнулась, леска, поскрипывая, побежала из катушки.

Наживка для форели

Перед ним бурлил ручей, питаемый талой водой; сейчас это была скорее речка. Горы вокруг все еще оставались белыми. Очевидно, там, наверху, снег только-только начал таять. Герхард опустился на колени и провел рукой по футляру удочки.

Сегодня он больше работать не будет. Ни пастор, ни церковь явно не жаждали его присутствия. Оставив рисовальные принадлежности в домике, он взял удочку и побрел вдоль берега ближайшего ручья. Эта удочка, осязаемый атрибут цивилизации, изготовлена в Британской империи из тщательно обработанного бамбука, – ровное и гладкое копье, рассчитанное на использование в дальних краях, в суровых условиях, как эти. Он купил эту удочку во время учебной поездки в Лондон: она красовалась в витрине магазина на Джермин-стрит. Из-за нее Герхард совершенно потерял голову, хотя мастерская, где ее изготовили, открылась совсем недавно и не успела заслужить особой славы. Двое братьев по фамилии Харди сделали эту удочку как опытный образец серии, которую торговец собирался назвать «Смаглер», то есть «Контрабандист», потому что она разбиралась на шесть частей и ее было удобно брать в дорогу. Любуясь удочкой, Герхард унесся мыслями на десять лет вперед. Он уже архитектор, разъезжает повсюду, выполняя щедро оплачиваемые заказы на проектирование величественных зданий: комфортабельные гостиничные номера, компактный багаж, включающий принадлежности для рисования и эту удочку; моменты вдохновения при обдумывании планов на следующий день над плавно мчащими свои воды реками.

Тогда в Лондоне он попросил собрать удочку, покрутил ее в руках, чтобы оценить гибкость, и потом уже позволил продавцу снова разобрать ее и упаковать. Удочка была красиво обернута в кусок темно-зеленой парусины с нашитыми на него кармашками разной ширины для разных частей удилища. Парусина с деталями удочки сворачивалась в компактный рулон, сверху украшенный бросающейся в глаза ярко-красной шелковой эмблемой фирмы братьев Харди, и два шнура, при помощи которых рулон стягивался еще плотнее, чтобы легче вставлять его в обтянутый кожей футляр, защищавший удочку в дальних походах.

Герхард был покорен и купил удочку.

Теперь он достал ее из футляра и удостоверился в том, что она не пострадала, когда он упал, оступившись на кромке берега. Распустив шнуровку, полюбовался открывшимися взгляду кармашками: из крайнего левого выглядывала пробковая рукоять, а вправо, словно слова в строке, шли одна за другой все более тонкие части удилища. Вскоре он уже держал в руках элегантную удочку. Он перевернул несколько камней, желая посмотреть, что за мухи там водятся, но решил начать с самой обычной искусственной мокрой мушки «Гринвелс глори».

Он уже почувствовал себя спокойнее. Сделанные с британским перфекционизмом удочки Харди идеально подходят для использования в подобных диких местах. Имитация живого насекомого – честная игра человека с природой.

Насадив мушку, он раскурил трубку. Как чудесно очутиться в облачке пряного никотинового аромата, ощутить, как латакийский табак слегка щекочет нервы, лаская и успокаивая. Из-за того, что здесь все время приходилось успокаивать нервы, табака у Герхарда осталось совсем немного, да и оставшемуся явно скоро придет конец, поскольку, похоже, и пастор все время на взводе.