Сестрины колокола

– Oб этом портале. Вы упомянули, что нарисовали для нее портал. Несколько дней назад. А она что сказала?

– Кажется, она его узнала.

– Как? Неужели узнала?

– Дa, и это немного странно. Вы же говорили, что его сожгли сорок лет назад. Она тогда еще не родилась. А может, она просто молодо выглядит? На вид я бы ей дал лет двадцать. Или девятнадцать?

Кай Швейгорд медленно сложил салфетку вдвое и аккуратно промокнул губы.

– Через пару недель отслужу все похороны, – сказал он, жестом показывая, что трапеза окончена. – Сможете тогда приходить в церковь, когда вам вздумается, Шёнауэр. Но до тех пор там постоянно будут проходить службы и подготовка к ним. Так что лучше бы вам ненадолго отвлечься от работы. Не удочку ли я заметил у вас в багаже?

Пятно на стене амбара

Дрожа от холода на сеновале, Астрид пожалела о дорожном пледе: закутаться бы сейчас в него. Дело уже шло к ночи, а она все не могла успокоиться. Когда она пришла в себя на колокольне, все тело у нее занемело. Так бывает, когда проснешься возле погасшего костра.

Постепенно озноб перестал бить ее; но голова осталась чумная. Астрид вяло побродила по двору, заглянула к Эморту, потрогала его лоб рукой. Брат еще сильнее осунулся, влажная кожа покрылась испариной.

– Я нашла твои ловушки, – сказала Астрид. – Две белки принесла.

– А…

– Тому уж несколько дней. Но ты только теперь пришел в сознание.

– А…

Ей хотелось поделиться с братом новостями, но он был слишком плох, чтобы воспринять ее рассказ. Ночь она провела без сна, а наутро, переделав работу на скотном дворе, присела отдохнуть на воздухе. Пережитое на колокольне оставило болезненный шрам там, где никогда не было ни ранки. Кто-то будто выкликал имя Астрид Хекне и требовал от нее действий. На солнышке под стеной прачечной нежились две кошки, зажмурив глаза. Астрид подошла, взяла одну на руки. На неровном стекле в окнах жилого дома играло солнце. На сухой серой стене амбара, возле того угла, что первым прогревался солнцем по окончании зимы, проступило жирное черное пятно. Клара щедро мазала это место маслом каждый год: старинный обычай, призывавший весну. Раньше Астрид злилась на Клару – та изводила масло в то время, когда сильнее всего ощущается нехватка еды. А в этом году никто стену не смазал и погода стояла необычно холодная.

Мысли Астрид перескакивали с одного на другое. С греха и наказания к влюбленности и раскаянию, от любопытства к трепету, навеянному церковными колоколами: она не понимала, чего они от нее требуют. Повинуясь порыву, Астрид побежала в дом, заскочила в кладовку за маслом и жирно смазала стену амбара.

Потом она стала раздумывать над вопросом, который порождал все новые. Почему дед никогда не рассказывал ей о надписях на колоколах? И почему он никогда не упоминал Вратного змея? Вернувшись в дом, она поднялась наверх. Дверь здесь никогда не запиралась, поскольку никто не смел заходить сюда в отсутствие отца. Астрид вошла и, стараясь не смотреть на розги, сняла с полки плетеную корзинку. В ней она нашла книгу с записями деда.

События десятилетий, запечатленные его рукой. Работа в поте лица, натруженные ладони, больная спина, женские тяготы. 1833-й. 1834-й. Посевное зерно. Отел. Налоги. Лошади. Плуги. 1835-й. 1836-й. Арендаторы. Пожар. Посадка картофеля. Арендная плата. Шифер на крышу. Распашка целины. 1842-й. Аренда участка в Халлфарелиа. Ковкое железо. Зубья для бороны. 1844-й. Сделка с Бергли и Халлумом. Два спесидалера.

Астрид нахмурилась. Сделка. Раньше это слово не встречалось. В других местах везде значилось слово «плата». Так… Значит, в каком же году…

– Ты что тут делаешь?

Астрид захлопнула книгу. Отец, чужой, насупленный, скрыл просвет всего дверного проема.

– Отвечай сейчас же, что ты тут делаешь?

– Я читала книгу дедушкиных записей.

– Что с тобой такое, Астрид?

– Просто захотелось ее почитать.

– Нет, не просто. Ты стояла и сама с собой разговаривала.

– Да?

Она думала, что он велит ей уйти. Но он сел.

– В 1844 году, – сказала Астрид, – он купил что-то у двух человек за два спесидалера.

Отец протянул руку за книгой. Прочитал запись и сказал, что в те времена целых два спесидалера были большими деньгами.

– Странно тогда, почему он не написал за что, – сказала Астрид. – А он ведь вел счета так же тщательно, как ты.

Отец снова посмотрел в книгу. Следующая запись гласила, что в Халлфарелиа поселились два новых арендатора и что там построили овчарню.

– Халлфарелиа… – проговорил отец.