Сестры Эдельвейс

Биргит показалось, что в голосе Вернера прозвучало облегчение. Она-то уж точно его ощутила.

Спустя полчаса они въехали по извилистой дороге в ворота поместья, перед которыми стояли двое охранников-эсэсовцев. Биргит знала, что милый район, куда раньше приезжали отдыхающие, за последние годы был полностью захвачен рейхом, а владельцы гостиниц и домовладельцы вытеснены правительством. Помимо гитлеровского «Орлиного гнезда», здесь располагались дачные резиденции нескольких других высокопоставленных чиновников, в том числе Геббельса и Геринга. Здесь постоянно дежурили патрули охранников СС и стояли зенитные орудия, чтобы обеспечить безопасность всего комплекса. Вернер свернул на дорогу и остановился у ворот, чтобы показать своё удостоверение личности вместе с удостоверением личности Биргит.

Её сердце колотилось, пока охранник обводил их лица тяжёлым, испытующим взглядом, прежде чем повернуться к бумагам.

– Первая горнострелковая дивизия, да? – сказал он, возвращая бумаги, явно довольный. – Летом вы, если не ошибаюсь, на славу потрудились? Захватили Львов?

– Верно, – ответил Вернер. Биргит заметила, как его пальцы впились в руль.

– Я слышал, что эти коммунистические ублюдки там сошли с ума. Повырезали половину населения.

– Только евреев и большевиков, – ответил Вернер, пренебрежительно пожав плечами, но Биргит заметила, что костяшки его пальцев побелели.

– Почти всю работу за вас и сделали. – Охранник рассмеялся и сделал им знак, что можно ехать дальше.

Биргит взглянула на Вернера, пока он вёл машину по переулку к Бергхофу. Огромное шале располагалось на вершине горы, несколько широких террас выходили на заснеженные горы. Она не спросила, что он имел в виду, когда разговаривал с охранником, но Вернер всё равно слегка покачал головой. Они оба молчали, пока ехали к шале, и другой охранник махнул Вернеру рукой, чтобы он припарковался.

Когда Биргит выходила из машины, её ноги тряслись. Она дрожащими руками сняла платок, нервно поправила волосы и надела соломенную шляпку, украшенную веточкой эдельвейса в тон платью. Поскольку эдельвейс был эмблемой горных дивизий, она сочла такое украшение уместным, но когда она взглянула на нескольких других женщин, сопровождавших своих мужей и женихов, весь её наряд показался ей чересчур детским. На них были либо туго подпоясанные жакеты и узкие юбки, либо дирндли, которые, как знала Биргит, Гитлер считал воплощением германской женственности. Биргит хотелось выглядеть невинной, но теперь она боялась, что зашла слишком далеко и в своём ажурном платье производит скорее впечатление девочки-переростка.

– Пойдем, – велел Вернер. Он казался ещё несчастнее, чем раньше, его губы сжались в тонкую линию, а тело напряглось, пока они шли к дому отдыха Гитлера. Предполагалась праздничная атмосфера, но она совершенно не ощущалась.

Приближаясь к входу, Биргит, как ни странно, ощутила любопытство. Это был дом, даже, можно сказать, центр вселенной человека, который подчинил себе почти всю Европу и теперь намеревался подчинить мир. Человека, который распоряжался жизнью и смертью тысяч, если не миллионов, других людей. Который одобрял аресты, пытки и казни невинных. Каким может быть его дом?

Биргит не знала, что ожидала увидеть – по-спартански простое, скудно обставленное помещение или роскошные залы, полные золота и мрамора, но интерьер Бергхофа совместил в себе то и другое, если такое было возможно. Широкая прихожая была заставлена кактусами в керамических горшках с оловянной глазурью; через неё они прошли в большой вестибюль с огромным камином из красного мрамора и мебелью в тевтонском стиле. Всё было обставлено с большим размахом.

Биргит едва успела осмотреть обшитую деревянными панелями столовую и большую библиотеку, увешанную книжными полками, как их с Вернером вместе с остальными гостями пригласили на широкую террасу с видом на горы. Здесь были накрыты столы под разноцветными брезентовыми зонтиками.

Вид был ошеломляющим, но воздух – ледяным, и Биргит в своём хлопковом платьице тут же продрогла. Здесь было гораздо холоднее, чем в Зальцбурге, где в воздухе ещё витал намёк на лето.

– Может, познакомишь меня с кем-нибудь из однополчан? – предложила она, стараясь говорить беззаботно и жизнерадостно, но понимая, что её голос звучит напряжённо. Тем не менее она должна была приложить усилия, чтобы поболтать с кем-то, пообщаться. Чтобы выведать хоть какую-то информацию.

Официанты разносили лимонад – Гитлер никогда не позволял подавать алкоголь – и Биргит взяла стакан, вцепившись в него, как в спасательный круг. Большинство присутствовавших мужчин были, как и Вернер, членами Первой горнострелковой дивизии, но она заметила и несколько офицеров СС в чёрной парадной форме, и несколько других высокопоставленных нацистских офицеров, расхаживавших кругами. Все они наводили на неё ужас.