Сестры Ингерд

Проблема была в том, что когда Ангела, наигравшись, отодвигала от себя бесконечные шкатулки, в комнату приходила графиня со своей служанкой, тщательнейшим образом раскладывала все по многочисленным шкатулкам, коробочкам и ларцам, расставляла богатства на стеллаже и закрывала комнату. Проблема была еще и в том, что даже любоваться всеми этими драгоценностями на белоснежной коже графини было совершенно некому: гости в замке практически не появлялись. А если и приезжали какие-то путники, то к графскому столу они не допускались. Их кормили отдельно, при кухне. Так что даже новостей о том, что делается в мире, узнать было невозможно. Свекровь с ней почти не разговаривала, только покорно кивала головой на все пожелания. Муж отмахивался, говоря:

– Ангел мой, зачем тебе забивать свою прелестную головку такими вещами? Они не достойны твоего внимания, любовь моя.

Сами они никуда не ездили: в этой местности на многие дни пути граф Паткуль был самым богатым владетелем земель, и кататься по гостям к простым баронам ему не слишком-то пристало. Муж ее, этот самый бородатый увалень Иоган Паткуль, раздражал Ангелу все больше и больше. Он по-прежнему был без ума от своей молодой изящной жены, без устали любовался ее красотой, но только тогда, когда они оставались в спальне. И все его любования сводились к тому, что, завалив жену и немного попыхтев на ней, он по-собачьи преданно заглядывал в глаза и говорил:

-- Любовь моя, надеюсь, в этот раз Господь благословит нас наследником!

С момента воцарения юной графини в замке Иогана Паткуля прошло меньше двух месяцев, а Ангела уже ненавидела и этот замок, и простака мужа, и больше всего эту гадину свекровь. Разумеется, она пыталась ныть и жаловаться мужу, но нарвалась на стойкое непонимание и даже легкое раздражение:

-- Ангел мой, скажи, чего ты хочешь, и это немедленно будет исполнено. Но я не могу сидеть возле твоей юбки и любоваться тобой с утра до вечера, – граф мягко улыбнулся и добавил: - Я мечтал бы об этом, ангел мой, но, увы, не могу. Матушка тоже занята, дорогая. Она не может развлекать тебя. Хочешь, я найму тебе менестреля? Он будет петь тебе песни о твоей красоте и слагать в честь тебя мадригалы.

– Господи, боже мой! Как же я несчастна! – на глаза Ангелы навернулись слезы. Она не понимала, как можно что-то объяснить ему.

– Не плачь, ангел мой! Просто скажи, чего ты желаешь.

Праздники с гостями в замке графа Паткуля бывали дважды в год. Поздней осенью, по окончании сбора урожая, собирались соседи и отмечалось что-то вроде нового года и заодно местное Рождество. Ближе к весне был еще один церковный праздник, который совершенно не вызвал у Ангелы вдохновения. Назывался праздник Восхождение Господне. Ему предшествовал длительный тридцатидневный пост. Раз или два за весь год в соседних землях могли случиться свадьбы. Тогда возможен выезд семьи на увеселения. Эти сведения собрала для нее ловкая госпожа Люге.

"И все?! Больше ничего не сотается, как сидеть у окна и пялиться на пейзаж и слуг за окном?!"

Ничто не радовало юную графиню. Целыми днями она сидела в роскошных апартаментах или таскалась по замку, докапываясь до слуг и учиняя скандалы. С отвращением смотрела на надоевшую морду госпожи Люге и устраивала ей выговоры, но совершенно не представляла, чем себя занять: скука грызла ее со страшной силой, все крепче и крепче с каждым днем.

Известие о собственной беременности добило прекрасную графиню. Госпожа Люге первый раз отхватила несколько пощечин.

– Ты же обещала, что это средство самое верное от детей! Ты клялась мне! Гадина! Дрянь!

– Ваше сиятельство, клянусь, так и есть! Другие средства помогают еще меньше. Но ведь муж ваш крепок и здоров: его семя оказалось сильнее отвара… В чем же моя вина, госпожа графиня?!

Глава 43

Сегодня с самого утра у меня было удивительное праздничное настроение. Как-то вот все складывалось одно к одному. Во-первых, шла вторая неделя весны, и дневная капель вместе с ярким солнцем радовали мне душу. Во-вторых, три дня назад был полностью закончен ремонт в нашей с Рольфом комнате. Той самой, что наверху башни.

Башню по-прежнему топили. За эти дни обои высохли окончательно. Нам с Сусанной осталось только отмыть полы и снять чехлы с мебели. Ну и застелить чистое белье, протереть пыль, сделать еще десяток мелких, но нужных дел. Самое же главное, что уже сегодня мы будем ужинать у себя в чистоте и красоте. А еще у меня был небольшой сюрприз для мужа, и потому, готовя завтрак на кухне, я тихонько напевала себе под нос.

В обои для потолка я добавила чуть-чуть голубого цвета, чтобы бумажная масса смотрелась белоснежной. Стены были теплого персикового оттенка. Вся мебель была тщательно натерта восковым полиролем, рецепт которого я нашла в книге графини Паткуль. Да, нам пришлось поработать ручками, но теперь на мебели не видны были даже старые царапины.