Сестры из Версаля. Любовницы короля

Меня никто не трогает, решив, что я имею право, пусть и с опозданием, скорбеть по своему умершему мужу. Я лежу два дня в постели и плачу, потому что не беременна, и жалею об этом. Потом плачу, потому что все спуталось, – я никогда не хотела иметь детей. Неожиданно мысль о маленьком ЖБ кажется мне привлекательной. Может, это была бы маленькая девочка, хотя, если бы у нас была девочка, меня все равно отсюда выдворили бы. И все же. Я бы назвала ее Армандой, в честь моей мамы. И вот ЖБ умер, не оставив потомства, и кто вспомнит, что он вообще жил? Вскоре от него останется только имя, вырезанное на мраморной плите. И будет он лежать со своими предками в склепе, одинокий и забытый.

В последний день моего пребывания в доме супруга Гортензия вытаскивает меня из постели и, усадив в экипаж, прячет под ворохом одеял и подушек, поскольку дороги в Париж холодные и ухабистые. Возможно, я всегда так и буду лежать, ничего не делать, ничего не говорить, ничего не ждать.

Буду просто существовать.

От Луизы де Майи

Версальский дворец

10 декабря 1740 года

Дорогая Марианна!

До меня дошли ужасные новости о смерти Жана-Батиста, и я пишу тебе, чтобы выразить свое глубочайшее соболезнование. Какая трагедия! Должно быть, ты в глубокой скорби. Я тоже в глубочайшей печали от случившегося у тебя.

Я знаю, какое горе и печаль доводится переживать, когда теряешь все, когда тебя лишают того, что было тебе знакомо и дорого в этом мире. Кому, как не мне, понять тебя. Знаю, какую муку ты испытываешь. Один меткий удар судьбы – и все. Какая потеря! Какая нелепая смерть! Но что есть потеря, как не одно из проявлений смерти?

Я скорблю вместе с тобой, сестричка, и молюсь, чтобы со временем ты смирилась со своей ношей. Смирение – главная из добродетелей, потому что в нашей жизни мы мало что можем изменить. Уверена, что в час горя и печали Гортензия с тетушкой Мазарини позаботятся о тебе в Париже. Дай мне знать, если понадобится моя помощь.

Король в добром здравии, немного одолевает меланхолия, что часто бывает с ним с наступлением зимы. Полина тоже в добром здравии, она очень счастлива со своим супругом, графом де Винтимилем. Он хороший молодой человек, несмотря на неприглядную на вид кожу. Полина шлет тебе свою любовь и соболезнования. Как бы мне хотелось, чтобы вы вновь стали подругами! Когда мы в последний раз были в Шуази, король заговорил о воссоединении нас, сестер. По-моему, изумительная мысль! Только представь, мы впятером снова вместе! Может быть, это произойдет, когда ты снимешь траур?

Я высылаю тебе платок, расшитый черными голубями, пусть они утешут тебя в твоем горе.

С любовью,

скорблю вместе с тобой,

Луиза

Полина

Версаль

Декабрь 1740 года

Год выдался богатым на взлеты и падения, триумфы и баталии, как крупные, так и мелкие, из которых по большей части я неизменно выходила победительницей. Мы с Людовиком стали очень близки, он до сих пор чрезвычайно предан мне. Он за многое может поблагодарить меня: я научила его самостоятельно принимать решения, противостоять придирчивым министрам. Благодарность – прочное основание для любви.