Сестры Марч (сборник)

– Мораль в наши дни не популярна. Люди хотят, чтобы их развлекали, а не поучали, – категорически заметил он.

– А с этими изменениями рассказ пройдет?

– Да, сюжет интересный, язык хороший. Я вас поздравляю, – любезно проговорил мистер Дэшвуд.

– Ну а вот… Я о вознаграждении… – Джо не знала, какое подобрать слово.

– Ах да! За подобные вещи мы платим от двадцати пяти до тридцати долларов. Но выплата после публикации, – ответил он небрежно, словно вопрос о деньгах был ниже его редакторского достоинства.

– Очень хорошо, я оставляю рукопись, – Джо была явно довольна: все-таки ей сразу заплатят двадцать пять долларов – это не доллар за колонку. – А если я найду у моей подруги рассказ лучше, чем этот, можно его принести? – спросила окрыленная успехом Джо, не ведая о том, что давно уже выдала себя с головой.

– Посмотрим. Передайте ей, чтобы писала короче. И никакой морали. Какое имя она желает поставить? – небрежно спросил мистер Дэшвуд.

– Напечатайте без подписи. Настоящее имя она не хочет указывать, а хороший псевдоним пока не придумала, – ответила Джо, невольно краснея.

– Что ж, как ей угодно! Публикация на следующей неделе. Деньги вам прислать или сами зайдете? – мистер Дэшвуд испытывал понятное желание узнать наверняка, кто его новый автор.

– Я зайду. До свидания, сэр.

«Бедная и гордая – то, что мне нужно», – подумал Дэшвуд, закуривая сигару и укладывая ноги на стол.

Вдохновленная похвалой Дэшвуда и примером миссис Нотбери, Джо пустилась в плавание по морям развлекательной литературы. И, кто знает, быть может, на этом пути она опустилась бы на самое дно, если бы дружеская рука вовремя не бросила ей спасательный круг…

Как большинство начинающих авторов, Джо «отправлялась» за своими персонажами за границу. Бандиты, графы, цыганки, монахини, герцогини сменяли друг друга на страницах ее повествований. Легкомысленные читатели интересовались исключительно занимательностью сюжетов, которыми Дэшвуд и позволял ей за ничтожную плату заполнять колонку за колонкой. Джо не знала, что причина такого радушия была проста – самый плодовитый из его литературных поденщиков, прельстившись более высокой платой, подло сбежал от Дэшвуда.

Она увлеклась своей работой, поскольку ее кошелек стал заметно пополняться, обещая им с Бет поездку в горы. Ее лишь огорчало, что приходится держать свой литературный труд в тайне от домашних. Родители, конечно, не одобрили бы такую чепуху, но пока она будет продолжать в том же духе – а прощения попросит, когда вернется домой. Сохранить тайну оказалось нетрудно, ведь работы выходили без подписи. Конечно, Дэшвуд быстро узнал ее имя, но обещал молчать и, как ни странно, обещание выполнил.

Разумеется, ее не оставляла мечта начать писать настоящую прозу. Но на данном отрезке жизненного пути она работала на мистера Дэшвуда, а он предъявлял к ней только одно требование – потрясать души читателей. В поисках средств для таких потрясений ей приходилось изучать многое: историю и литературу, географию и астрономию, полицейскую хронику и труды по психиатрии. Вскоре Джо поняла, что ничего не знает о том мире, который называют «общественным дном», и с присущей ей энергией взялась восполнять пробелы. Схемы будущих сюжетов она выискивала в газетах, вчитываясь в заметки о происшествиях, несчастных случаях и преступлениях. Библиотекари косо посматривали на нее, когда она просила подобрать ей литературу о свойствах ядов. Джо подмечала повадки незнакомых и изучала характеры знакомых людей – хорошие, дурные и самые ординарные; и всегда помнила, что новое – это хорошо забытое старое, а потому пристально вчитывалась в исторические хроники, выискивая и в них все, что относилось к страданиям, грехам и безумию. Она полагала, что все ее труды идут исключительно на пользу дела, но вышло так, что труд этот начал осквернять ее душу. Пусть не на самом деле, а только в воображении, но она обитала в дурном обществе, и оно развращало ее. Она питала сердце и ум грубой и нездоровой пищей, вынужденно постигая темную сторону жизни, и это не могло не сказаться на ее душевном здоровье.

Дошло до того, что поступки порочных и жестоких людей она стала примеривать к себе, – а это опасное занятие для молодого неокрепшего ума. Неверные поступки всегда влекут за собой наказание; и оно пришло, как раз тогда, когда Джо больше всего в этом нуждалась.

К счастью для Джо, ее душа тянулась ко всему честному, смелому, настоящему. К тому же она теперь много читала Шекспира, и призраки зла нехотя отступали в ее сознании перед образом героя, наделенного всеми возможными совершенствами. И тут вдруг она открыла для себя идеал в лице живого и конкретного человека, которому были присущи многие забавные недостатки.