Сестры Шанель

Мы разместились в его старой мальчишеской комнате, украшенной теннисными трофеями, школьными вымпелами и прикрепленными к стенам газетными вырезками с самолетами. Я расстелила кружевное покрывало, которое Эдриенн подарила нам на свадьбу, отступила назад, чтобы насладиться эффектом, и мне захотелось плакать. Эдриенн. Габриэль. Они остались за океаном.

Стоявший рядом Оскар протянул руку и приподнял мой подбородок.

– Дорогая, что случилось?

– Я не понравилась твоим родителям, Оскар. Ты видел, как они на меня смотрели?

Он напрягся.

– Антуанетта, дело не в том, что ты им не нравишься. Совсем не так. Дело во мне. Им нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что я женился не на девушке из Виндзора. Я уже не тот человек, каким был до войны. Им придется это принять.

– Ты должен был меня предупредить, – твердо сказала я, отворачиваясь; мне не хотелось на него смотреть.

– Я надеялся, что все будет хорошо. Но они будут любить тебя, Антуанетта, я знаю, что будут. Они не смогут устоять. – Эдриенн и Морис были вместе уже десять лет, а его родители все еще не признавали ее. – И помни, – добавил он. – Мы здесь не навсегда.

Осенью планировался переезд в Торонто. Оскар должен был начать изучение права в Осгуд-холле.

Оставалось подождать еще несколько месяцев.

Позже, пытаясь доказать, что в его семье не возражали против нашего брака, и надеясь как-то сгладить ситуацию, Оскар показал мне вырезку из ноябрьского номера местной газеты, когда мы еще были во Франции.

«Мистер Оскар Э. Флеминг только что получил телеграмму от своего сына, лейтенанта. В прошлый вторник Оскар Э. Флеминг-младший объявил о своей женитьбе в Париже, Франция, на мадемуазель Антуанетте Шанель… Они проводят свой медовый месяц в загородном замке Шанель в Биарриц, Франция».

Объявление о моей свадьбе.

Он выглядел таким довольным. Я улыбнулась, сказала ему, что оно прекрасно, и отогнала жуткое ощущение, возникшее у меня во время знакомства.

Чтобы расположить к себе родителей Оскара, я попыталась их очаровать. Пустила в ход комплименты. В конце концов, когда-то я была любимой продавщицей некоторых весьма привередливых женщин. Но мне не хватало знания английского. Говорила ли я то, что собиралась сказать? Или что-то совсем другое? Неловкость сохранялась. Его родители тоже старались изо всех сил, но мать Оскара по-прежнему не смотрела мне в глаза. А отец всегда хмурился, бросая на нас скептические взгляды, когда мы находились в одной комнате или проходили по коридору.

В объявлении о свадьбе упоминался «загородный замок Шанель», что на самом деле означало виллу «Ларральде» в Биаррице, здание, в котором располагался наш бутик. Может быть, его родители намеренно допустили эту неточность, потому что не одобряли того, что я деловая женщина? Интересно, рассказал ли Оскар о моем намерении открыть бутик в Виндзоре? Считают ли они это неуместным для замужней женщины?

Вскоре я поняла причину их беспокойства, особенно после встречи с друзьями Оскара, их женами и подругами во время обещанной Оскаром домашней вечеринки. Меня воспринимали как любопытный экземпляр, диковинку в шкафу матери-настоятельницы, бабочку, приколотую к бархатной доске. Я курила сигареты. Я пила. Мне нравилось танцевать. Я одевалась не так, как они. Я была «вызывающе эффектной», не говоря уже о том, что на десять лет старше.

Было еще кое-что. Виндзор, как объяснил Оскар, начинался как французская колония, пока его не захватили англичане. В городе соперничали две фракции. Англичане – протестанты, как Флеминги, и французы – католики, как я.

Я превращалась в позор семьи.

Но все это ушло на второй план, когда перед самым Рождеством пришла телеграмма из Парижа. От Эдриенн.

ДОРОГАЯ НИНЕТТ. СЛУЧИЛОСЬ СТРАШНОЕ. БОЙ КЕЙПЕЛ ПОГИБ В АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФЕ. НАШ ДОРОГОЙ БОЙ УШЕЛ. БЕДНАЯ ГАБРИЭЛЬ. ОНА ОПУСТОШЕНА.

СЕМЬДЕСЯТ ОДИН

– Мы должны вернуться, – заявила я Оскару, когда мы остались одни в нашей комнате. Я была в отчаянии, слишком потрясена, чтобы плакать. – Мне нужно быть с Габриэль.

Он взял меня за руку и усадил на кровать, пытаясь успокоить.

– Ты должна мыслить логически, Антуанетта.

– Логика? Сейчас не время для логики!

– Но это невозможно, – сказал он. – Похороны состоятся раньше, чем мы туда доберемся.

– Это не имеет значения. Габриэль нуждается во мне. Я должна быть рядом.

Он помедлил.

– А что я скажу родителям?

– Что ты имеешь в виду?

Оскар понизил голос:

– Я не могу сказать им, что нам нужно срочно возвращаться в Париж, потому что погиб любовник твоей сестры, женатый мужчина.

Его реакция повергла меня в ужас.

– Оскар! Я должна поехать к ней. Какая разница, что думают твои родители? Бой умер!

Он изменился в лице, когда был вынужден признаться мне кое в чем. Его отец контролировал все. Он был щедр со своими детьми, но при условии полного подчинения. Деньги, которые Оскар неограниченно тратил в Париже, посыпались на него в награду за его военную службу.

У Оскара не было собственных денег.

Он не мог позволить себе оплатить нашу поездку.

Он полностью зависел от отца.