Сестры в вечности

Значит, Том нашел другой источник дохода, скорее всего, связанный с криминалом. Я покачал головой. Весь мой опыт работы в полиции говорил, что это маловероятно. Подросток из тепличной среди, выросший в городке вроде Пэриса, который даже не знает, как завести собственную машину без ключа, не может так сразу вступить в уличную банду. Да он им там и не нужен — копы арестуют такого на первом же деле. Чаще всего мальчики из богатых семей выступали в качестве наводчиков. Например, находили подонков, которые могли обнести дом их родителей, зажавших чек на Рождество, а добычу потом поделить. Шекспир, когда писал «Короля Лира», явно не мог предвидеть, что землю заполонят одни змеи, когда в обществе появится средний класс9.

Я снова мысленно вернулся к Лютеру. А что, если это и была главная цель преступной шайки? Том выступил «подсадной уткой», открыв грабителям ворота. Они встретились утром на пирсе, убрав Карлоса как лишнего свидетеля. А сейчас все вместе скрылись с добычей и отсиживаются в безопасном месте. Если бы мы с Генри тем же вечером не отправились к Лютеру искать Тома, тело могло бы пролежать несколько дней, если не недель, учитывая, что убийцы успели бы спокойно запереть за собой ворота.

Картина получилась довольно складной, хотя какие-то элементы вызывали вопросы. Например, почему грабители оставили везде свет в доме Лютера? Впрочем, я никогда не считал членов уличных банд людьми большого ума, способными продумывать каждый свой шаг. Не исключено, что просто забыли выключить свет или не взяли с собой фонарики.

И почему Том не вернулся домой сразу после ограбления? По плану его никто не должен был заподозрить — и пока официально не подозревал. Самое время ему было сидеть и скорбеть по любимому дяде вместе с отцом и матерью. Тут опять же оставалось место для предположений. Либо из-за наркотиков он окончательно потерял связь с реальностью (это же надо было догадаться назначить ограбление прямо на день экзамена), либо бандиты держат его теперь в заложниках, чтобы не проболтался.

Наконец, оставалась проблема этого загадочного «частного детектива» по имени Питер Смит. Кто и зачем также ищет Тома? Я бы совсем не удивился, узнав, что Эдит с ее манией контроля, не доверяя моим способностям, наняла еще одного специалиста, но тогда непонятно, почему он отказался показывать лицензию.

Мои размышления ни к чему не привели, поэтому я отбросил записи и перешел к фотографиям. И здесь я наконец наткнулся на что-то интересное.

Это были два старых снимка, судя по фасону платьев и шляпок, явно довоенных. На одном были изображены молодой франтоватый человек с разделенными на прямой пробор темными волосами и две девушки: одна блондинка с волосами до плеч, а вторая шатенка с пухлыми щеками. На втором — уже только одна блондинка с маленьким ребенком на фоне горы. Я перевернул оба фото и на второй увидел витиеватую надпись «Сестре — от сестры в вечности. Сен-Симеон, 1937 год».

Я сложил обратно в пакет все учебники и конспекты Тома, а сам пакет положил в багажник. Фотографии я спрятал в отдельный конверт, который аккуратно засунул во внутренний карман пиджака. По идее мне бы надо было отправиться к миссис Химмельберг, привезти ей вещи сына, а заодно показать и снимки, но я решил, что у меня есть идея получше. Посмотрев на часы, я подумал, что у меня еще есть шанс застать дома Аманду.

На лужайке перед гаражом Хэйров стоял блестящий черный «Кадиллак-Флитвуд», который с усердием мыл новый мускулистый мексиканский шофер, вооружившись тряпкой и шлангом. Рядом стояла Аманда и что-то с энтузиазмом ему рассказывала, обращаясь «Рамон, дорогой». Она, видимо, всерьез воспринимала заветы Французской революции про Свободу, Равенство и Братство.

— Дуглас, что-то вы ко мне зачастили, — слегка удивилась Аманда. — Том еще не вернулся?

— Пока нет, Аманда. Вы не могли бы посмотреть эти два снимка, — сказал я, доставая конверт.

Мы отошли подальше от брызг воды из шланга и Аманда надела очки.

— Конечно, — сказала она, показывая на первое фото с молодым человеком и девушками. — Это Жиль, Нина и Анук. Нина была настоящая красотка, а Анук всегда чуточку вульгарна. Неправду говорят, что все француженки элегантны. На этом фото она только приехала из своего Лилля или Дуэ или еще откуда. Там, где девушек взращивают на цыплятах и сливках. Но потом она быстро начала краситься, как размалеванная кукла, высветлила волосы, стала показывать свои пухлые ноги. Не понимаю, как Жиль мог променять Нину на нее.

— Понятно, — прервал я поток женского ядовитого красноречия. — А второй снимок?