Сеть миров

Время здесь было не властно. Грант не знал, как долго он терзался, лишенный рассудка: годы или всего лишь мгновения? Однако безумие наконец схлынуло. Впрочем, даже спокойствие и порядок в голове не принесли утешения. Грант по-прежнему не знал, где он и что происходит.

Вслед за рассудком пришли тоска и уныние, которые длились целую вечность.

Грант не чувствовал тела. Как вечный, неизменный разум, он томился посреди неизменного серого ничто.

II

— Смотри! Смотри, что ты натворила! Нитку выдернула!

— Это не я… Ты сама ее выдернула, когда вопила, что рисунок неправильный.

— Так ведь рисунок и вправду неправильный.

Спор продолжался. Норна хотела было ответить сестре, она подалась вперед, но тут ей в лицо ткнулась выдернутая нитка. Великая прядильщица в гневе запихнула ее назад в полотно. Не впряла, а просто сунула куда придется.

Внезапно серый туман и тишина сменились ревом и грохотом, от которых, казалось, загустел воздух. Сквозь этот шум на Гранта понесся грязный дощатый пол, и после встречи с ним юноша, слегка оглушенный, остался лежать посреди настоящего бедлама: кто-то пьяно кричал, бились бутылки, с хрустом ломались от ударов кости и лопалась кожа. Глаза резал мерцающий желтоватый свет, а вокруг мелькали рычащие тени.

Почти над самой головой у Гранта раздался треск, и на ноги ему рухнуло тело: всклокоченная борода, длиннющие патлы, из разбитой головы сочится кровь.

Гранта передернуло, и он машинально подтянул ноги, поднялся на четвереньки. На него только что сбросили труп, и всем вокруг до этого нет дела! Вопящая и дерущаяся толпа тем временем сместилась куда-то в сторону; желающих принять участие в потасовке становилось все больше — они бежали мимо Гранта, дабы влиться в общую куча-мала.

В ноздри ударил запах жаркого и кислая вонь от пролитого вина и заплесневелой еды; чад светильников ел глаза, но Грант сумел разглядеть то, что находилось в просторном помещении, напоминающем амбар, с низкими, отесанными вручную стропилами, от которых отражались крики, свет и тепло. Чуть выше терялась в дымном сумраке крыша. От яростных воплей и дрожащего света стропила как будто подрагивали.

Визжащая толпа выросла и вновь придвинулась к Гранту. Впрочем, люди стояли к нему спиной, он видел только космы до плеч, спины, обтянутые грязными рубахами из бурой мешковины, и зады в засаленных меховых портках. Люди размахивали кольями, кинжалами и разбитыми бутылками, они орали, пытаясь с кем-то расправиться.

Грант выпрямился и заглянул в самое сердце людского водоворота. Это удалось без труда, поскольку ростом юноша, как оказалось, превосходил любого из участников драки.

Толпа прижала к опорному столбу здоровяка. Крякнув от натуги, тот сделал выпад, отогнал противников длинным мечом и вернулся к столбу. Ударом плашмя отвел дубинку, что летела ему в голову, и стальной булавой раздробил нападавшему череп. Снова отскочил к столбу. Двигался великан энергичными рывками: выпад-отскок, выпад-отскок. Он наносил и отражал удары с невероятной силой, при этом всякий раз крякал.

Впрочем, не ловкость и сила бойца поразили Гранта, а его наряд: на великане тускло поблескивал панцирь из коричневой кожи, в прорехах которого виднелась кольчуга. Вооруженный мечом и булавой — или палицей? — человек напоминал ожившую иллюстрацию к энциклопедической статье по досредневековой истории. Откуда он взялся?

Грант оглянулся в поисках оператора с кинокамерой. Нет, кровь здесь лилась не бутафорская.

Так, где тут выход? Скованный страхом, осторожно, подобно загнанной зверушке, Грант озирался по сторонам. На опустевшей половине зала стояли в беспорядке тяжелые столы и лавки, в чашах горели свечи, и дым от них только ухудшал видимость. Местами на полу лежали осколки бутылок и перевернутые столы. Да где же дверь? Дым не позволял ясно видеть, крики толпы — думать. Где окна? В любом нормальном помещении должны быть окна и двери! Что это за место?

Грант спрятался за длинным столом, но тут нападавшие взревели хором, и он обернулся. Боец в кожаной броне неудачно отбил дубину — лезвие меча застряло в дереве, и, пока здоровяк пытался высвободить клинок, его со страшной силой ударили по голове длинным колом. Боец выронил меч и зашатался. Удары тяжелых дубин сыпались со всех сторон, и воин в древних доспехах наконец отлепился от столба, что так надежно прикрывал ему спину. Покалеченный, теряя на ходу сознание, крепыш устремился в сторону Гранта.