Сети города. Люди. Технологии. Власти

Важность социального фактора в переживании поездки общеизвестна; мне также отвечали «От транспорта нет, от людей – бывает» на вопрос «Устаете ли вы от транспорта?» (Инф. 5). Рабочим предположением в связи с дигитализацией было превращение ожидания из локализованной коллективной практики в делокализованную (и зачастую индивидуальную). Более ожидаемым становится не событие в работе городской инфраструктуры (например, приезд трамвая), а индивидуальные события (приход уведомлений, сообщений, писем). Однако социальность пассажира цифровой эпохи претерпевает более тонкие изменения. Вначале я хотел написать, что «бóльшая часть поездок совершается в одиночестве», и это действительно так, если говорить о компании лично знакомых людей. В транспорте также отдыхают от социальных связей: «Это рабочий инструмент такой, почту – на работе, соцсети – на работе и дома, а на транспорте наоборот надо, чтобы тебя хоть иногда видели в офлайне, а то странное впечатление о тебе возникает» (Инф. 3). При этом такая поездка может определяться как единственная часть повседневности, в которой человек уединяется: «Мне важно это время в транспорте побыть одной, потому что я живу с мамой, и она требует общения какого-то тоже» (Инф. 1). Но «уединение» в транспорте парадоксальным образом сочетается с нахождением среди большого количества людей. Причем не обязательно это означает не обращать внимания на людей – пассажиры смотрят на незнакомцев, замечают одни и те же лица в вагоне и даже улыбаются друг другу, но не вступают в вербальную коммуникацию. Мы помним социологическое общее место о том, что город – это сцена, куда выходят, чтобы смотреть и быть увиденными. Пространство транспорта оказывается довольно актуальным и комфортным примером ненавязчивых «слабейших» социальных связей – будь то улыбка, кивок или одобрительный взгляд. Участники говорили о том, что в транспорте смотрят на «живых людей», потому что и так слишком много проводят времени за компьютером (замечу, много общаясь виртуально – поскольку они работают с людьми). Иногда мобильное приложение дает возможность помочь другим: «Когда я ждала 46‐й [автобус] и другие ждали, переживали, начинали такси ловить или что-то такое, я им открывала spb.transport и показывала, что он идет уже рядом, и они „Ой, спасибо, до чего техника дошла“, и это мне очень приятно, то есть я делюсь своим девайсом» (Инф. 1). Другой пример – когда карта в программе 2-gis заменяет устную инструкцию: «Я сама вообще никогда не могу объяснить, я показываю на экране, потому что я понимаю, что я дурак, а этот человек понимает карту» (Инф. 11). Разглядывание людей и их аксессуаров может быть отдельным, нефоновым занятием (здесь даже употребляли слово «общение»). Дисплеи привлекают взгляды и одновременно оказываются удобным местом для отвода глаз. Появляются новые вопросы этикета в духе классического сюжета работ Маклюэна, где медиа понимается как продолжение человека[1002]. Одно ли и то же разглядывать людей, заглядывать в чужие дисплеи и угадывать музыку в наушниках соседей? При этом подглядеть в газету – не то же самое, что заглянуть в планшет; газета пишет для всех, в каком-то смысле ее не выбирают так, как выбирают более личные книгу или фильм. Кроме того, большинство гаджетов по размеру меньше, чем газета, в них некоторым не заглянуть из‐за плохого зрения (а еще это имеет больше рисков быть понято как вторжение в личное пространство). Впрочем, хотя многие стесняются заглядывать к другим, почти никто не против, чтобы заглядывали к ним. Более того, книгу или газету даже поворачивают так, чтобы было видно рядом стоящему, если замечают интерес. Для многих даже приятна мысль о том, как кто-то заглянет к ним в книгу: «Когда с классикой еду, думаю, вот, пусть видят, что молодежь читает» (Инф. 7). И это совсем другой режим социальности, нежели простое гофмановское «вежливое невнимание»[1003].