Сети сатаны

– А, понимаю! – Цельтис подмигнул ему. – Девица… Что ж, послушай старого сердцееда: любовь пылка и преходяща, искусство же вечно. Наука, философия, литература и живопись – вот что поистине достойно любви. Разве ты не согласен со мной?

Иоганн промолчал, но в конце концов неуверенно кивнул.

– Твоя девица должна это понять, – продолжал Цельтис и похлопал юношу по плечу. – Для таких, как мы, Фауст, есть высшее предназначение. Мы родились не для того, чтобы нянчиться с детьми и ходить в церковь по воскресеньям. – Он поднялся. – Жду твоего ответа не позднее чем через две недели. Уверен, ты меня не разочаруешь.

Цельтис буравил его взглядом, и Иоганн понял, что возражений он не потерпит. Но было в его глазах что-то еще, ученый словно пытался заглянуть в самое его нутро. Может, ему и нужен был способный ассистент, и конечно, он хотел помочь Иоганну достичь академических высот. Но Цельтис брал его в Вену не только за этим.

Он не хотел упускать Иоганна из виду.

* * *

Словно одурманенный, юноша бродил в тот день по улицам Гейдельберга. Как же ему теперь поступить? Такой шанс выпадал раз в жизни. Целый мир открывался перед ним как на ладони, стоило лишь сказать «да»…

Было бы неплохо посоветоваться с Валентином. Но тогда ему пришлось бы признаться, что он до сих пор тайно встречается с Маргаритой, и Валентин запросто догадался бы насчет остального. В конце концов, не в силах разрешить дилемму, юноша решился на средство, к которому не прибегал уже очень давно: как следует напиться.

Он завернул в один из многочисленных трактиров, расположенных вокруг университетского квартала, сел за обшарпанный стол и заказал большую кружку вина. В этот час внутри почти никого не было, студенты собирались лишь к вечеру. С улицы доносились голоса, смех и музыка. Вовсю шли приготовления к празднику летнего солнцестояния, до которого оставалось три дня. Иоганн вдруг осознал, что проучился в Гейдельберге ровно год. Он пришел, чтобы разыскать Маргариту, и ему это удалось. Никогда еще в своей жизни он не был так счастлив – и теперь вновь должен покинуть ее? Чем дольше он размышлял над этим, тем крепче убеждался, что не сможет уехать без Маргариты. Но и предложение Цельтиса он не мог отвергнуть. Так как же ему быть?

Кружка опустела довольно быстро. Вино оказалось кислым. Зато это дешевое пойло для студентов было крепким. Иоганн немедленно заказал вторую кружку. С каждым глотком настроение становилось лучше. В конце концов решение все-таки нашлось. Правда, снова придется солгать, но за последние годы Иоганн лгал столько, что лишняя толика лжи не сыграет роли. Он возьмет Маргариту в Вену – в качестве служанки. Разумеется, все было так просто! Цельтис наверняка путешествовал с большой свитой, и еще одна девица не бросится в глаза. Позднее, когда Иоганн станет магистром и станет сам зарабатывать деньги, он женится на Маргарите. Цельтис, конечно, все поймет. А до тех пор Иоганн подыщет ей комнату недалеко от университета, они смогут видеться, и все будет хорошо…

По мере каждого следующего глотка мир вокруг становился все проще. В сущности, план вышел гениальный: ведь в таком случае и муж Маргариты уже не представлял бы опасности. В конце концов, кто позволит себе останавливать прославленного Конрада Цельтиса лишь затем, чтобы выследить беглую монахиню? Может, курфюрсту или епископу это сошло бы с рук, но уж точно не пьянчуге виноделу из Гейдельберга.

Изрядно пьяный после двух кружек, Иоганн пребывал в таком восторге от своего плана, что и не заметил, как кто-то подошел к его столу.

Это был Ганс Альтмайер.

– Вы посмотрите, великий Фаустус снизошел до того, чтобы пропустить кружечку с простыми смертными, – насмешливо промолвил он.

Его нос давно зажил после того памятного удара, но так и остался кривым, как у трактирного забулдыги или какого-нибудь батрака.

– Смотри только, чтоб вино не ударило тебе в голову, – прошипел Альтмайер и уставился на Иоганна раскрасневшимися глазами.

За прошедший год он все больше пил и недавно провалил экзамены на степень бакалавра. Ректор лично предостерег его и пригрозил в случае очередного провала выставить из университета. До сих пор Гансу помогала лишь репутация отца, влиятельного торговца.

– Студентишки вроде тебя, что не кажут носа из-за книг, ни черта не могут, – продолжал Альтмайер, ухмыляясь. – Вы и жизни-то настоящей не знаете.

Иоганн поднялся, пошатываясь. Голова у него была свинцовая, и в то же время в теле ощущалась легкость. Против обыкновения, он чувствовал неодолимое желание как следует наподдать Альтмайеру. А может, и того больше. Его обуяла ярость, какой он не знал уже очень давно, с тех пор как расстался с артистами. Рука скользнула к ножу, висящему на поясе под вамсом. Вероятно, следовало хорошенько проучить Альтмайера, чтобы тот наконец угомонился. Иоганн вспомнил, как нож вошел в глаз французскому солдату, тогда, в Италии. Прошел как сквозь масло. То было приятное чувство.